Весенняя любовь. Оглушительные, как капель, но мутные, как весенний же ручей чувства. Тающий под напором всепобеждающего Солнца снег страха и отчужденности. И чавкающая грязь или непробиваемый асфальт под ногами, причем тем раньше, чем сильнее тепло... 

Летняя... Да нет, летний, потому что это роман. Это повесть прекрасных лет, это головокружительные чувственные удовольствия, иногда сладко вспоминаемые всю жизнь, это безоглядность и бесстрашие, это сочность и великолепие, это краткость и медленное охлаждение, иногда мягкое, иногда почти трагическое... 

Осенняя прозрачность синевы, и бал и маскарад осенних листьев... Утонченная, глубоко взаимопроникающая теплота отношений, не сразу приводящая к сокровенному... О, эта выдержанность зрелости, и внезапное понимание того, что ты любишь и любим! Это невероятная близость душ, эта фантастическая вершина отношений, глубоко духовных, где пропадает, размывается граница между греховным и божественным... 

Зимнее тепло сердец, спокойствие очага, тепло и поддержка рук, неспешность, несуета... Ровность, безухабистость. Теплая, маленькая синичка в руке, которая не улетит, если раскроешь ладонь. Снега, покой, лишь изредка поездка "Когда под соболем, согрета и свежа, Она вам руку жмет, пылая и дрожа". 

Боже мой!! Неужели я доживу до зимней Любви, когда я так люблю Осень!! 

Вот и пришло время, и дорога снова зазмеилась впереди, с нетерпением ожидая быстрого и бесшумного шага. 

Вперед, от веселых языков пламени Корчмы, пустынных залов опустевшего Замка, где гулкое эхо прохладных каменных полов и сильно закопченых потолков в грустном одиночестве вспоминает былые времена... 

Но все проходит, и расцвет, и упадок, подчиняясь трудноуловимым законам, тянущимся откуда-то из Заокраинного мира. 

Шелестят опадающие листья, пестрый ковер которых изрядно увеличился после двух дней царствия Ветра-Листобоя, горят веселые огни, слышны смех и новые приветствия, нашлось и варенье и карманбазилия, и давно потерянные царства, рыцарства и княжества... Флирт всегда был самым щедрым и гостеприимным местом, вот только не каждый стремился оставить что-то после себя, что-то иное, нежели шелуха празднословия, старых, выцветших масок и запаутинивших знамен, принадлежавших иным временам, и от того выглядевших, скорее, любопытными реликвиями, нежели чем-то своевременным и нужным... 

Впрочем, люди привыкли таскать с собой все, что им не подвернулось под руку, и расстаются с этим с крайней неохотой, если вообще когда... Глаза теряют ясность и блеск, голова либо смиренно опускается вниз, либо бессильно-высокомерно следует за носом, дольше других остающемся на плаву, и вот уже не люди, а рабы и тени былого продолжают свое тоскливое существование и гнетет и давит их могильным камнем груз ненужного, с которым так тяжело расстаться, и который и кажется им прожитой жизнью... 

Вперед, моя дорога, я привык доверять тебе, и неважно, что видна лишь малая часть пути. Зачем заглядывать вперед, зачем шарахаться и выискивать, когда все так просто: твой путь всегда под твоими ногами, даже когда тебе кажется, что ты отступил или заплутал. 

Но пора, пора, приходит конец и самому длинному тосту, вино откупорено, его нужно пить. (фр.) 

...быстро угасший звук мерного, неторопливого шага, под низким осенним солнцем далекая фигурка уходившего, почему-то из всех возможных должностей при дворе выбравшего когда-то ничем не примечательную -- дворника.