Спокойных снов
Желаю Вам,
Под свист ветров,
Дождя там-там,
Под шелестящим
Листопадом,
Под синим-синим
Звезды взглядом,
Когда спокойствие небес
Укутает осенний лес.

Снова утро, как ни странно,
В окна серой кистью,
Птицы не галдят о странах,
Облетают листья,

Мокрый блеск шоссе и улиц,
Мокрые дорожки,
Хочется тепло вернулось
Чтобы, на немножко...

Грусти нет и как отраду
Сердце принимает:
Дней коротеньких отрядом
Осень наступает...

В этот самый тихий вечерний час, когда поздняя Осень, устав праздновать свою победу, постепенно гасила яркие свечи берез, а услужливый Ветер стелил ей под босы ноги разнолистный ковер, когда серые сумерки еще не успели уступить место крепким объятиям ночи, а небо, хоть и затянутое серым пологом, все же, подобно куполу, осеняло все вокруг мягким и тихим отсветом уставшего за день светила, когда длинные тени разбрасывали свои тенета, нетерпеливо поскребывая по остывшей земле длинными когтями, в час, когда одинокая молодая звездочка просунула свою заспанную, удивленно- любопытствующую мордашку в окошко, не затянутое лениво ползущими, невпопад зевающими низкими тучами, что-то мягко и тонко прошелестело, словно гибкая рука прикоснулась к тонкому грифу скрипки, и струны приглушенно содрогнулись, в предвкушении предстоящего пробуждения: Но ничто не нарушило тишины медленно засыпающего Королевства, лишь изредка затихающими колокольцами звучал женский смех, да хрипловатые голоса стражников, не устававшие искать разнообразнейшие разницы и преимущества, мягко стихали вдали. Полоска света легла от сдвинутой слегка в сторону шторы, словно кто-то несколько минут тщился разглядеть что-то, но так и ничего не увидев, кроме привычного пасьянса теней, предался другим заботам. В это же самое время низко над землей, пропоров таки острым рогом мглистое небо, показался молоденький месяц, полулежащий над башнями Замка. Легкая тень, посеребренная на краткие мгновенья его сиянием, словно бы вошла в стену, и небо снова заволоклось тучами, точно месяц передумал стыть и, укрывшись плотнее ватным одеялом, вновь задремал... 

А по древнему, немногим известному ходу, пропыленному и запаутиневшему, неслышно ступали легкие ноги, обходя подозрительные места, и уверенно находя ступени, ведшие куда-то то вверх, то вниз. Наконец разлилось мягкое сияние и чуть неуверенным, но все же правильным движением был нажат заветный выступ, отделявший серебристую тень от маленькой, пыльной каморки под лестницей. Неслышно и без ключа раскрылся замок, так же неслышно притворилась за тенью дверь. В Замке уже вовсю царила Ночь, но многие в сновидениях, ощутили как бы мягкое прикосновение материнской ладони, а кто-то даже по-детски зачмокал губами. 

Под утро странные, забытые звуки, ничуть не тревожащие легких снов, мягко касались слуха спящих. Они были знакомыми, просто очень давно забытыми, от них исходило спокойствие, какая-то уютность, и мягко светились лица, и полоска неба у горизонта оторвалась от докучливых облаков, и уже начинали хлопать ставенки, снова стали доноситься покашливания стражников, так ничего и не увидевших, даже того, что утро выдалось особенным. Замок словно омыли и причесали, хотя дождя сонные тучи и не обещали. Все выглядело посвежевшим, насколько оно могло таким выглядеть под желтым и низким осенним солнцем. Да и внутри Замка что-то неуловимо изменилось. Куда-то подевались надломленные подсвечники, снова четко проступили в галерее старинные портреты, а полы... полы просто даже как будто стали теплее, хотя блеск им вернуть уже не могло никакое чудо. 

Недоумение витало в воздухе, хотя наиболее проницательные значительно поглядывали друг на друга, переполненные важностью момента, но, боясь первым сказать что-то вслух, чтобы не ошибиться, ибо это казалось совершенно невозможным. 

Постепенно, небольшой холл перед лестницей оказался довольно плотно заполнен. Даже первые ступени широкой каменной лестницы уже были заняты. Говорили вполголоса, но шум от скопления уже гулко бродил под высоким потолком, и уже пошли в ход совсем уж невероятные истории, которыми часто обрастают вполне правдоподобные события, вздумавшие примерить на себя красивые наряды легенд... 

В конце концов, взгляды сосредоточились на неплотно прикрытой двери каморки, которую долгие годы украшал незамысловатый с виду замок, но ключ, казалось, был утерян, ибо ни один из имевшихся так и не подошел. Но сейчас никакого замка не было. Мало того, сквозь щель дверного проема проникал в обычно темноватый зал какой-то слабый отсвет. 

Вдруг, словно под напором многих и многих глаз, дверь подалась, и чуть скрипнув, приоткрылась. Все стихло. Но там никого не было. И вдруг тишину прорезал голос, явно исходивший из тронного зала, с чуть скрипучей ехидцей вопрошавший: "Ну, так и какие сокровища хранились в этой пыльной дворницкой?" 

Трудно было поверить глазам, но это действительно было так. В привычном месте, в привычных скобках уютно расположился... Да, вроде бы ОН. Но что-то изменилось и во взоре, и в осанке, и даже в жестах. Но все же, не узнать ЕГО было невозможно... 

"Бонжур мадам, бонжур мадемуазель, бонжур месье!" - вновь прозвучало в тишине, грозящей вот-вот лопнуть... 

А Осень ошеломленно смотрела на прибранный город, на разметенные аллеи и аккуратные кучи листьев, на чуть влажные дорожки, на одинокие, но вызывающе нарядные, с терпковатым запахом кусты хризантем. Определено, она что-то проспала, и даже привычный полог из серой ваты так и оставался незадернутым, и Солнышко еще успело побаловать горожан, а отмытые стены древнего Замка словно щурились от блаженства, подставляя иссеченные щеки его последнему теплу.