Е.Б. Лобода
Буддизм в виде учения Махаяны проник в Китай в I в. н.э. и там обрел не только переводчиков и комментаторов, но и глубоких оригинальных мыслителей и религиозных философов, которые сумели соединить с ним древнюю китайскую мудрость даосизма и конфуцианства.
В частности, творческая интеграция буддизма и даосизма привела к возникновению в Y - YI вв. н.э. чань-буддизма ("чань" -- китайская транскрипция санскритского термина "дхьяна" -- медитация).
Конкретным буддийским истоком чань явилась ветвь махаяны -- школа йогачаров (Виджнянавада), теоретической основой которой была концепция постижения "чистого сознания" (виджняны), полностью очищенного от всех иллюций внешнего мира (майи). В школе йогачаров большое значение придавалось не только теоретическому осмыслению учения (хотя это и считалось необходимым), но и освоение его практически, используя техники йоги [5,13].
Согласно летописной традиции, 28-м наставником школы йогачаров в Индии был сын индийского раджы Бодхидхарма. Это имя состоит из слов бодхи (санскр. -- буддхи, сознание) и дхарма -- Закон Бога, по которому развертывается процесс творения и эволюции мира. В 527 г.н.э. Бодхидхарма прибыл в Китай с проповеднической миссией и, желая стать советником китайского императора У-ди, пришел к нему на аудиенцию, где на вопрос императора: "Я построил много храмов и совершал добрые дела, что я получу за это?", ответил: "Ничего!". "В чем же первый принцип святого Учения Будды?" -- "Это "Пустота", а не святость", -- сказал Бодхидхарма. После этой беседы с императором ему пришлось удалиться в буддийский монастырь Шаолинь-сы, расположенный в труднодоступных горах Суншань, где он и стал основателем чань-буддизма и первым его чжанлао -- патриархом [9].
Бодхидхарма (кит. -- Дамо) внес в древние даосские практики, применявшиеся в этом монастыре, элементы индийской хатха- и раджа-йоги. Являясь сторонником максимальной простоты, вместо пышного буддийского ритуала он ввел "чайную церемонию". Бодхидхарма принес также несколько основополагающих теоретических постулатов. В своем сочинении "Трактат о светильнике и свете" он писал: "Истина передается вне писаний и речей -- никакой зависимости от слова и буквы. Передача -- непосредственно от сознания к сознанию. Созерцание собственной изначальной природы и есть реализация состояния Будды".
Придя в Шаолиньский монастырь, Бодхидхарма провозгласил: "Моя доктрина -- единственная в своем роде, ибо она касается непосредственно сознания человека. Она не усложнена каноническими учениями и ритуалом. Это -- прямая передача Истины".
Основателем тех направлений буддизма, где основой считается прямая передача Истины от сознания к сознанию (а не только ее интеллектуальное осмысление), считается любимый ученик Гаутамы Будды -- Махакашьяпа.
По буддийскому преданию, Будда, излагая Свое Учение Махакашьяпе, сказал: "У меня есть тайное хранилище истинного ока дхармы, сокровенный смысл Нирваны, форма, не имеющая формы, и таинственные врата дхармы: "Не опираться на слова и писания" и "Особая передача вне словесного учения". Эта передача вне слов и символов, а прямо от сознания к сознанию и легла в основу методологии чань-буддизма.
В качестве иллюстрации можно привести чаньскую притчу о Будде и фолософе:
Однажды к Будде пришел философ и попросил:
"Не словами и не без слов не можешь ли Ты поведать мне, в чем заключается Истина?"
Будда безмолвствовал.
Философ поклонился в знак благодарности и сказал:
"Благодаря Твоему состраданию и доброте я оставляю все свои иллюзии и вступаю на Путь Истины".
Что произошло? Не было сказано ни слова, не было сделано какого-либо знака, но человек вступил на Путь. Будда не передал ему никакого интеллектуального знания, он передал свое бытие. В момент полной тишины Будда вошел в сознание философа и слился с ним. На этот краткий миг философ стал Буддой и ощутил всю полноту Его бытия. Это состояние стало эталоном, целью, на достижение которой отныне будут направлены все его силы.
Рассмотрим "четыре истины", которые являются основой чаньской методики [15]. Первое -- это "особая передача истины без помощи текста" и затем -- "независимость от любых слов и знаков", т.е. обучение осуществляется не на вербальном уровне и вне зависимости от ритуала. Оно происходит посредством "прямого указания на истинную природу человека", которой является "чистое сознание". Взаимная сонастройка сознания мастера и ученика приводит к возможности непосредственной "резонансной" передачи эталонного состояния сознания. Познание Истины осуществляется через "познание самого себя как единственного надежного пути постижения природы Будды". Подразумевается, что сознание ученика может таким путем достичь тончайшей мерности его многомерного организма.
Но неужели любой ученик может сонастроиться с мастером и сразу постичь природу Будды? В приведенной выше притче к Будде пришел не простой любопытствующий, а философ, и само содержание вопроса, который он задал, указывает на долгий путь исканий и раздумий. Этот человек явно был подготовлен своей предшествующей работой и уровнем развития сознания к восприятию состояния сознания Будды. Значит ли это, что в чань, вопреки общепринятому у нас мнению, все-таки учитывается уровень развития сознания ученика (уровень его психогенеза)? Рассмотрим теорию сознания, принятую в чань-буддизме.
Чань-буддисты, следуя традициям как даосизма, так и буддизма, считают, что состояние обычного человека -- это состояние ментального и чувственного хаоса. Человек искажает картину мира в процессе создания субъективных концепций, взглядов, стереотипов мышления. Взгляд "из головы" вносит в изначально целостный и единый в своей основе мир дуальность, разделяя его на "я" и "не-я". Такое деление мира приводит, с одной стороны, к возникновению привязанности к собственному "я" и росту эгоцентризма, а с другой -- к стремлению присоединить к себе все, что есть "не-я". То есть оно рождает желание и страсти. Подобное восприятие мира, когда Единое под воздействием субъективных интеллектуально-чувственных обольщений распадается на массу отдельных вещей, называется "загрязненным" состоянием сознания или "омраченностью" [12].
Путь из омраченности к "чистому сознанию" состоит из серии "пробуждений" (кит. -- у, яп. -- сатори). Чаньский философ Цзун-ми сравнивал начальные "пробуждения" с состоянием спящего царя, которому снится, что -- он нищий, и который, тем не менее, не просыпаясь окончательно, понимает, что он спит и видит сон.
В чань часто акцентируют внимание именно на внезапном достижении очередного "пробуждения". Это -- "случайность", которая происходит лишь с теми, кто делает очень много, чтобы стать доступными "случаю". Раджниш, рассуждая об этом, говорил: "Вы должны быть застигнуты врасплох. Ожидайте, но без напряжения, в состоянии полного покоя".
"Пробуждение" -- это переход с одного из более низких на более высокий уровень состояния сознания. Но для ученика этот маленький "сдвиг" субъективно кажется предельным, поэтому в чань особенно велика роль наставника -- и как инициатора "пробуждения", и как арбитра, оценивающего его степень.
"Пробуждение" нельзя смешивать с "Просветлением" (цзюе). "Просветление" -- это "прыжок в подлинный первоисточник". В это момент сознание адепта сливается с Сознанием Бога и достигает состояния, когда отсутствуют различия между "я" и "не-я" (санскр. -- Нирвана). Это -- уровень "чистого сознания", в котором отсутствуют противоречия и "загрязнения".
Таким образом, путь к "чистому сознанию" из "омраченности" состоит из серии "скачков". Такова теоретическая база чань, но в процессе своего исходного развития в течении столетий чань распался на несколько школ, в большинстве из которых произошла вульгаризация его теории и методов. В некоторых школах стало считаться, что "Просветление" может быть мгновенно достигнуто практически любым учеником, особенно, если его, например, бить палкой.
Как же происходило развитие чань, начиная от Бодхидхармы и далее?
Предание описывает этот процесс однолинейно.
Второй после Бодхидхармы партриарх Гуй-кэ ввел чаньский поэтический ритуал "вэнь-да" (вопросов и ответов между мастером и учеником) и парадоксальные задачи "гун-ань".
Третий патриарх Сэн-цан развил идею тождества субъекта и объекта. В своей поэме "Доверие духу" он писал: "В единой "пустоте" этих двух не расчленить. Нельзя сказать "то или это", если дух постиг Истину".
Его преемник патриарх Дао-синь особое внимание уделил дальнейшему развитию активно-динамических форм психотренинга.
Пятый патриарх Хун-жень вывел на первое место среди почитаемых священных текстов "Алмазную сутру" (Ваджрачхедику).
После него произошел раскол на северную и южную ветви. Северная ветвь впоследствии пришла в упадок, а южная продолжила свое развитие не только в Китае, но и за его пределами, образовав много различающихся по используемым техникам школ.
Первый патриарх южной школы -- Хуэй-нэн является крупнейшим чаньским мыслителем, автором "Книги поучений", где он образно, в поэтической форме, сформулировал основные постулаты своей школы [9].
Но в действительности, реальная история чань несколько иная: почти с самого начала чань не представлял собой единой школы и был разделен на несколько течений.
С другой стороны, доктрины южной и северной школ не были так резко противоположны, как это преподносили последователи Линь-цзы. Школы чань (исключая лишь направление Линь-цзы), вопреки бытующему сейчас мнению, широко использовали канонические буддийские тексты и создавали множество своих. Более того, начиная с IX века происходило слияние чаньской практики с буддийской философией махаяны китайской школы хуаянь, причем, чаньские техники стали рассматриваться как практическая реализация идей этой школы.
К XII веку в правительственных хрониках отмечено три категории чаньских монастырей: монастыри, в которых а) преимущественно занимались медитацией, б) в которых лишь изучали буддийские тексты и в) где особое внимание уделялось обрядности и соблюдению "заповедей Винайи" (т.е. буддийских этических принципов) [10].
В чань существовала масса методов, но в разных школах предпочтение отдавалось тем или иным из них.
Считается, что Бодхидхармой -- на основе синтеза хатха-йоги, раджа-йоги и даосских методик тренировки тела, энергии и сознания -- были разработаны разнообразные психодинамические техники. Они делятся на "внутренние" (ней-гун) и "внешние" (вай-гуг) [4,6]. Спектр целей, преследуемых этими техниками, очень широк: от приобретения физической силы и здоровья -- до достижения полного Совершенства в слиянии с Богом. Компетентный мастер должен был оценить возможности ученика, включая развитие его сознания, и рекомендовать ему для практикования соответствующую технику. В связи с этим уместно процитировать Ли-цюаня: "Благородный муж обретает единение с Дао и таким образом хранит свою истинную сущность, достигая состояния святого-бессмертного. Более низкий человек совершенствуется в изучении боевых искусств. А низший человек борется только ради славы и выгоды" (цит. по [6]).
Большинство чань-буддийских монахов работали по "базовым" "внешним" методикам, которые соответствовали уровню развития их сознания. Они включали гигиенический комплекс: обмывание холодной водой в любое время года, солнечные ванны, обязательные занятия ходьбой после каждого приема пищи (поскольку считалось, что, если "пройдешь сто шагов после еды, то проживешь до ста лет"). Пища употреблялась вегетарианская, в основном зерно различных злаков и овощи. Пили отвары из лекарственных трав. Из трав же приготовлялись различные пилюли и мази [7,8].
К "внешним" методикам относилось около 70 разновидностей "искусств". Это были различные "воинские искусства" и единоборства, "звериные стили" и другие виды гимнастик. Они делились на "жесткие" и "мягкие" виды. В "жестких" делался упор на развитие силы, стремительности, выносливости, а в "мягких" -- на работу с энергией (ци).
"Жесткие" методики борьбы получили особое развитие в Шаолиньском монастыре, расположенном в горах Суншань (т.наз. Северный Шаолинь) [7]. К ним относятся такие, как: "алмазный кулак", "металлический палец" и др. Например, применялись упражнения для "развития твердости (ин-гун)": "голым пальцем пробить стену", "ладонью разбить кирпич", "головой разбить камень" и т.д. В течении многих лет ученики для укрепления пальцев по 3800 раз в день били пальцем сначала в пшено, потом в песок, гравий и металлические опилки. В итоге на пальцах образовывалась толстая корка и они становились подобными металлическим штырям. Конечно, эти методы практически ничего не давали для развития сознания, развивались только грубая сила и "кшатрийские" качества. К этому же типу методик относились упражнения для "достижения легкости (цин-гун)". Привязав к ногам кувшины с металлом и обмотав тела цепями, монахи выпрыгивали из глубоких ям по многу раз каждый день.
Кроме кулачного боя, монахи осваивали восемнадцать разновидностей оружия. Эти виды боевых искусств должны были научить ювелирному владению своей биоэнергией и силой. Сначала, занимаясь ци-гун, учились опускать сознание в нижний дань-тян и концентрировать там энергию. "Если киноварное поле (нижний дань-тян) наполнено, то у человека достаточно энергии и силы". При этом производилась максимально возможная концентрация не только внутренней энергии тела, но и весь "кокон" даже как бы свертывался и стягивался в дань-тян. Затем ученик должен был научиться максимально быстро выбрасывать эту энергию как щупальце вперед. Тело при этом должно было как бы потерять свою исходную жесткую материальность и стать текучей энергией [6].
Во время такой работы ученик овладевал способностью контролировать своим сознанием энергию всего организма и действовать "единым духом" (и-ци). "Когда все будет исполняться по сигналам твоего сознания, тогда ничто не сможет противостоять твоей воле".
Истинным мастерством считалось, когда боец мог проводить поединок, находясь в состоянии "не-деяния". Это -- то состояние, когда сознание находится в состоянии "не-я", т.е. энергетической слитости с Абсолютом. Тогда нет различий между "мной" и "им", боец и его противник ощущаются просто частями единого Целого. Находясь в состоянии такого свободного и спонтанного взаимослияния, они "не действуют", т.е. не проявляют свою индивидуальность "от ума". Действие как бы течет само в соответствии с "волей Дао", оно происходит как часть всеобщего процесса изменения. В этом "естественном" состоянии выявляется "истинная природа всех вещей", а процесс борьбы есть просто ее проявление на физическом плане. "Нужно делать свое сознание предельно беспристрастным, твердо сохранять покой, и тогда все вещи будут изменяться сами собой, а нам останется лишь созерцать их возвращение в Дао" ("Дао-дэ-цзин") [19]. У человека в этом состоянии не может возникнуть страх за свое физическое тело, ибо он слился со Всем и Дао действует через его тело. (Следует особо отметить, что к такому состоянию сознания нельзя придти путем изучения только техники борьбы. Адепты, достигшие такого мастерства в боевых искусствах, обязательно овладевали "внутренней" алхимией (раджа- и буддхи-йогой) в этой или предыдущих жизнях. Прим. ред.).
Такие действия могут совершаться только в состоянии полного бесстрастия, внутреннего покоя и тишины. Совершая действия на физическом уровне, "просветленный" остается бесстрастным свидетелем этих действий. Если в поединке ему грозит вполне реальная смерть, он, тем не менее, не испытывает страха, потому что в таком состоянии все, что происходит с его телом, происходит по законам высшей целесообразности, которую он в данный момент и представляет.
Существовали и "мягкие" методики динамического психоэнергетического тренинга. Они сформировались на основе очень древних танцев-гимнастик, которые, по преданию, ввел один из 9 первопредков император Фу Си для оздоровления народа. Эти "мягкие" методики послужили основой для современных школ тай-цзи, синь-и, ба-гуа, тай-и и др. В этих школах использовались плавные, округлые, замедленные движения. Особое внимание уделялось работе с биоэнергиями, а целью являлось оздоровление, очищение и совершенствование всего организма. Источником этих школ считались монастыри в южных горах Уданьшань и Эмейшань [4,6]. В дальнейшем эти методики использовались в монастырях, имеющих более выраженную даосскую направленность.
"Внутренние" упражнения проводятся в стоячих, лежачих или сидячих статических позах. Перед этим применяются водные процедуры, массаж, точечный самомассаж и гимнастика. Приняв правильную позу, ученик должен расслабить мышцы, чтобы в результате такого расслабления биоэнергия (ци) могла беспрепятственно двигаться по всему телу. Затем достигается "ментальная пауза", которая поддерживается концентрацией сознания в нижнем дань-тяне [7].
На первых этапах "внутренних" упражнений ученик, поддерживая состояние полного покоя и расслабления, в процессе самонаблюдения начинает ощущать и различать биоэнергии своего организхма. Он учится концентрировать свое сознание в нижнем дань-тяне и собирать там биоэнергию. Затем, на следующем этапе, используя глубокое дыхание животом (тип дыхания противоположен естественному: во время выдоха живот раздувается, а во время вдоха -- подбирается), ученик совершает циркуляцию биоэнергии по "малому небесному кругу" -- замкнутой системе каналов (позвоночниковым, головным и переднему). Затем он переходит к проведению энергии по "большому небесному кругу", когда энергия во время выдоха опускается по переднему каналу вниз и выходит через стопы, а во время вдоха поднимается по задним каналам от стоп до макушки головы, затем снова опускаясь вниз и т.д. При правильном использовании этих методик должен происходить процесс утоньшения и накопления энергии.
Важное значение придавалось также очищению и расширению "горловой" энергетической полости (санскр. -- чакра вишудха). Для этого использовалось усиленное глубокое горловое дыхание (хоу-тоу ху-си); во время него энергия нижнего дань-тяна направляется в вишудху, которая "раздувается" в ощущениях до размеров всего тела.
После длительной работы по активизации энергетических центров и меридианов с помощью концентрации и пранаям ученик переходит к практике "нерождаемого" внутреннего дыхания, когда энергия тончайших планов проводится по центральному каналу.
Эти техники способствуют очищению и утоньшению энергий всего организма (цзун-ци), укреплению "охранительных" энергий кокона (вей-ци) и накоплению в нижнем дань-тяне тончайшей "изначальной" энергии (юань-ци).
В тех школах чань-буддизма, в которых использовалось наследие даосизма, включая практики даосской "внутренней" алхимии, считалось, что "высший порядок", т.е. Совершенство, достигается в результате "тренировки биоэнергии (ци)" и "питания истинной природы", т.е. наращивания сознания в высших пространственных мерностях.
Методики, используемые на высших этапах работы, были строго засекречены и передавались мастером только тем ученикам, которые были ему хорошо известны и достойны по своим этическим и интеллектуальным качествам. Поскольку достойных было мало, то часто случалось, что у мастера за всю его жизнь был только один ученик, способный вместить все его знания. Остальные же монахи работали по тем "базовым" методикам, которые соответствовали уровню развития их сознания.
Большой популярностью в большинстве чаньских монастырей пользовалась "сидячая медитация" (дзочань бигуань). По преданию, сам Бодхидхарма провел 9 лет в пещерном монастыре, сидя лицом к стене и медитируя.
Процесс "сидячей медитации" осуществляется в позе "лотос" или в "полулотосе", пальцы складываются в определенную мудру (положение пальцев, замыкающее необходимые энергетические каналы). Медитирующий должен находиться в состоянии покоя и самонаблюдения "здесь и сейчас", не впадая в сон. Это достигается созданием "ментальной паузы" через "стягивание" концентрации внимания в одну точку (и-нянь-синь) и полное " опустошение" ума от мыслей и образов. Для большинства монахов эта медитация сводилась лишь к "тихому сидению" с большей или меньшей степенью внутренней тишины. Но для некоторых наиболее продвинутых адептов оказывалось возможно достижение "шуньяты".
Использование последнего термина в буддизме многозначно. Он может означать всего лишь "пустоту" ума, т.е. отсутствие мыслей, эмоций и ощущений. В другом значении он трактуется как "отсутствие себя". Кроме того он может означать "пустоту" как тончайшую мерность, где пребывает сознание Ишвары. В этом своем значении он служит также обозначением высшей тонкости достигнутого состояния. Растворение сознания в "пустоте" в чань-буддизме называют "Освобождением", постижением Дао или сознания Будды, Абсолютным Самадхи. (Компетентному читателю понятно, что это состояние может быть достигнуто не иначе, как в результате огромной предшествующей работой в этой и/или прошлых земных жизнях. "Сидячая медитация", описанная здесь в виде простой схемы, дает указанные высокие плоды лишь на вершине буддхи-йоги. Прим. ред.) Но достижение этого состояния -- удел единиц. Его часто путают с расширением сознания и выходом в состояние "не-я" на низших планах многомерного пространства.
В чань-буддизме существует ветвь "южной школы", наиболее радикальная в интерпретации "внезапного просветления", где справедливо считается, что каждый человек уже наделен "природой Будды", но не в том смысле, что это -- потенциальная возможность, которая нуждается в реализации, а что это -- уже данность. В этой школе наставнику разрешено применять любые шоковые методы, чтобы помочь ученику "осознать свою истинную природу", включая осквернения, оскорбления и побои.
Наиболее мягким, щадящим воздействием там считается использование для медитативного осмысления алогичных, парадоксальных задач (гун-ань), которые не решаемы на логическом уровне, на "уровне аджни", и диалогов (вень-да).
Ученик, "озадаченный" наставником, мог мучиться годами, не находя решения, пока, наконец, во внезапном "пробуждении" не выходил за пределы логического ума и не осознавал иллюзорность самой проблемы. Часто этот уход от всех шаблонных схем мышления мог быть очень болезненным, и ученик мог даже заболеть "чань-бин" ("чаньской болезнью"). Чаньский наставник должен был выбрать ту задачу, которая наилучшим образом подходит к личности и уровню развития ученика и которая не приведет к патологическим сдвигам психики.
Однако, если судить по большому количеству "чаньских историй" [18], в которых раскрываются лишь грубость и самомнение некоторых наставников, "просветленность" их самих часто была, мягко говоря, явно недостаточной. Существует масса рассказов, например, о том, как наставники избивали своих учеников палкой или применяли сквернословие и осмеяние святынь (например, называя Будду "куском варварского дерьма"). И все это -- якобы для достижения "внезапного просветления" -- сразу, без предшествующих ступеней. (Это указывает не на "просветленность" таких псевдомастеров, а на их стремление через свою грубую и наглую экстравагантность собрать вокруг себя толпу глупых поклонников. Прим. ред.).
Но зато в других "чаньских историях" отражена истинная мудрость наставников.
В одной из них рассказывается, что у наставника был приемыш, мальчик 12 лет. Видя, что старшие ученики каждые утро и вечер приходят к учителю получить указание о том, как углубиться в задачу и остановить блуждание ума, мальчик тоже захотел получить свою задачу. Он долго упрашивал учителя, и тот наконец согласился. "Ты можешь слышать, как хлопнула ладонь о ладонь, -- сказал учитель. -- А вот как звучит хлопок одной ладони?".
Мальчик поклонился и вернулся в себе. Из окна он услышал песенку гейш. "Вот оно!" -- подумал он.
На следующий вечер на вопрос учителя мальчик стал напевать эту песенку. "Нет, нет, -- сказал наставник, -- Это не звук одной ладони. Ты ничего не понял".
"Такую музыку легко прервать", -- подумал мальчик. И прислушавшись, в тишине услышал, как с крыши капля за каплей падала вода. "Вот оно!", -- подумал он. И следующим вечером попытался передать учителю звук непрерывной капели. "Это -- звук капели, а не хлопок одной ладони. Попытайся снова", -- сказал наставник.
В течении целого года мальчик ловил малейший звук. Он вслушивался в завывание ветра, в крики совы, в стрекотание цикад, в шум ручья, в пение птиц, в шелест листвы, в шорох трав. Он вслушивался в каждый звук. Наконец, он вошел в подлинную медитацию. Он превзошел все звуки и достиг Беззвучного Звука. Так он вошел в состояние "пробуждения".
Но далеко не всегда такой психотренинг оканчивался столь быстро.
Один ученик три года пытался решить свою задачу и, наконец, отчаявшись, попросил у наставника разрешения вернуться на родину. Тот посоветовал ему еще неделю созерцать задачу. Но "пробуждение" не приходило. "Попытайся еще неделю", -- сказал учитель. И снова ничего. "Еще неделю". Никакого результата. Учитель велел созерцать еще 5 дней, затем три дня. Наконец он сказал: "Созерцай еще три дня, и, если не достигнешь результата, можешь убить себя". Тогда на второй день ученик испытал "пробуждение".
Один монах, долго работавший над задачей: "Если не думать ни о хорошем, ни о дурном, что будет вот в это мгновение с вашей "первоначальной природой?", постиг свою истинную сущность, когда услышал звук обвалившейся кучи дров. Монах услышал, как горы, долины, леса и все вещи, все формы летели вниз и рассыпались с невероятным грохотом. В этом звуке монах услышал распадение всей иллюзорной вселенной, всех концепций и привычных путей ума.
Другой монах, работавший с той же задачей, был человеком высокого интеллекта; он обладал всей ученостью своего времени -- от буддийских учений до небуддийских философских систем. Но все его знания не помогли ему решить эту задачу, хотя он много трудился. Он счел себя ничтожеством и стал хранителем гробницы патриарха (или, попросту, уборщиком). Он полностью погрузился в свою скромную работу и вошел в состояние "здесь и сейчас". Какая-нибудь травинка, крошечный, неприметный цветок, ранее не замечавшиеся им, стали предметами удивления и почитания.
Мне стало знакомо это дело,
Когда я занят им каждый день.
Какая радость -- мести двор!
И вдруг он услышал звук камешка, который отскочил от метлы и ударился о ствол бамбука: раздался читый, звенящий звук. Камешек был живым, и ствол бамбука был живым, и сам звук был живым. Формы, цвета -- все вокруг вдруг ожило, все слилось в единой вибрации жизни. И монах познал состояние "единого сознания" [8].
Но отметим, что недостаточно было один раз достигнуть это состояние. Нужно, чтобы оно обрело постоянство, чтобы человек и во время обыденной жизни воспринимал мир в "Единстве". Только "пробуждение", укрепленное в ходе активной жизнедеятельности, есть полноценное и истинное. Человек, постигший его, назывался в чаньской традиции "мастером жизни".
Чаньский "мастер жизни" в самой гуще событий должен был сохранять внутреннюю тишину.
В то же время он был именно обязан заниматься любой активной практической или светской деятельностью, мог, например, стать чиновником.
Практика "не-деяния в действии" активно использовалась в большинстве монастырей [10]. По монастырскому уставу "Свод правил Байчжана" ("Байчжан цин-гуй"), монахи должны были убирать территорию монастыря, заготавливать топливо и воду, вести текущий ремонт, обрабатывать землю, сажать овощи и фруктовые деревья, собирать урожай, готовить пищу и т.д. И это -- несмотря на то, что в буддизме махаяны, по "правилам Винаи", монахам категорически запрещалось участвовать в сельскохозяйственных работах.
Практически во всех чаньских монастырях практиковалась чайная церемония. Это -- "богослужение тишине", введенное Бодхидхармой. В котел кладут металлические побрякушки, и, когда вода начинает вскипать, они создают "шум сосен на отдаленном холме" или "водопада, приглушенного облаком". Пока вода шумит, участники церемонии в молчании рассматривают какое-нибудь произведение искусства, статуэтку, драгоценную утварь, цветущую ветку. Церемония проводится в беседке в саду, а чай пьют, заваренный из лепестков цветов и трав, мелкими глотками, медленно, в полной тишине.
Культивирование "спонтанного" творчества в чань привело к огромному влиянию его на развитие таких видов искусства, как живопись, поэзия и др.
Отсутствие жестких догматов в чань обеспечивало гибкий механизм взаимодействия с другими религиями и вживания в изменяющиеся исторические условия в разных этнокультурных средах. Это привело к распространению чань, в частности, в странах Дальнего Востока -- Корее (сон), Вьетнаме (тхиен), Японии (дзен).
В Корею и Вьетнам буддизм махаяны проник в первые века нашей эры, а чань-буддизм -- в YI в. В Корее он не получил такого широкого развития, как в Китае, но во Вьетнаме в течение нескольких столетий был даже официальной государственной идеологией [16].
В XIII веке во Вьетнаме сформировалась школа Чук-лам, основателем которой являлся император Чан Нян-тонг. В отличие от предшествовавших ей школ тхиен, эта школа ориентировалась не столько на "сидячую медитацию", сколько на активную мирскую деятельность (прежде всего -- на государственную службу). Произошло слияние чань и конфуцианства на специфически вьетнамской почве. В частности, были адаптированы вьетнамские верования, прежде всего, культ умерших героев-предков (ной-дао).
В Японию чань (дзен) пришел гораздо позднее -- в XII веке [17]. Религия Японии не имеет длинной истории. В середине I тысячелетия до н.э. складывается культ предков (удзигами) и духов природы (ками), которые обитают в горах, реках, источниках, растениях, животных, в ветре и дожде. Появился также сказочный миф о сотворении мира [14]. Согласно ему, все началось с деяний божеств седьмого поколения -- супружеской пары Идзанаги и Идзанами, которые породили Японские острова и множество ками. Во время рождения бога огня богиня Идзинами умерла. Идзанаги продолжал самостоятельно рождать ками. Из его левого глаза родилась богиня солнца Аматэрасу-о-миками (Великая священная богиня, сияющая на небе), которой он вверил небесную страну Такама-га хара. Землей стал править внук Аматэрасу Ниниги, потомок которого -- Дзимму (Божественный воин) -- и положил начало императорской династии [9,10].
Эта религия получила название "синто" -- "путь богов".
Объединенное японское государство начало складываться в IY в.н.э., а буддизм махаяны проник в Японию вместе с письменностью и с конфуцианством.
В Японии буддизм махаяны сразу стал государственной религией, ибо он благословлял государственную власть.
В YIII в. возникла традиция, согласно которой император еще при жизни обязан был отречься в пользу наследника, и, став монахом, управлять страной в качестве регента [9]. К концу IX в. не только регенты, но и все виднейшие чиновники к концу жизни становились монахами. Центр государственного руководства переместился в монастыри, так что буддийское духовенство сосредоточило в своих руках огромную власть.
В Х веке начинается период сегуната (правления полководцев-предводителей), и возникает новое сословие самураев.
Буддизм продолжает оставаться основой власти, но на первый план к XII в. выдвигаются другие направления и, в частности, дзен. Он пришел из Китая в обеих модификациях -- северной и южной. Но наибольшее развитие получила южная школа, идеи и методы которой принес обучавшийся в китайском монастыре монах Доген.
Школы при дзенских монастырях стали очень популярны у самураев. Суровость и жесткость воспитания, использование психотехник для развития максимального самоконтроля и самообуздания, когда покой и бесстрастие должны быть такими, как состояние дерева или камня, -- все это во многом определяло кодекс самурайской чести -- "путь воина" (бусидо). "Путь воина" в Японии это: мужество и верность властителю, обостренное чувство достоинства и чести, вплоть до самоубийства во имя долга и чести, уверенность в почитании славного имени после смерти (героя хоронили в храме и постоянно воздавали ему почести).
Очевидно, что на уровне этики в дзен произошло определенное соединение конфуцианства и буддизма. Если в Китае конфуцианство, с одной стороны, и даосизм и чань-буддизм, с другой, образовали единую, уравновешивающую друг друга систему, где в ведении конфуцианства была этика поведения, чувств и мыслей, а чань-буддизм и даосизм стремились через раскрытие "истинной сущности" естественным образом привести природу человека в гармонию с "Единым Сознанием", то в Японии эти два направления частично слились. Усилия по адаптации конфуцианства к буддизму приложили именно дзенские монахи.
Из психотехник в дзен наибольшее значение приобрела сидячая медитация "дзадзен".
Влияние синтоизма на дзен выразилось, в частности, в том, что в число Будд были включены многочисленные местные ками, а богиню Аматэрасу стали считать перевоплощением Будды Вайрочана.
Синтоистское обожествление природы воспитало у японцев особенную способность наслаждаться всем прекрасным. Японские буддисты склонны к вкушению радостей земной жизни в большей степени, нежели это вообще свойственно буддизму. Слияние буддийской аскезы и синтоистского стремления к наслаждению породило тонкость эстетики дзен. Выявление красоты в маленьком цветке, камне, травинке, красота одной линии в монохромной живописи, в архитектуре, искусство возведения миниатюрных ландшафтных садов и парков в домашних двориках, изысканность "чайной церемонии", ставшей национальным обычаем, -- все это есть эстетика дзен.
Развитие связей Японии с Западом привело к популяризации дзен в странах Европы и Америки. Причем, популяризаторами были, как правило, японцы, получившие западное воспитание и сами не практиковавшие дзен. Из всего многообразия дзенских традиций было выбрано для рекламирования только направление японской ветви китайской школы Риндзая (Линь-Цзы). В результате получили широкое распространение экстравагантные приемы, потерявшие методологическую основу, и на Западе появился "вестернизированный дзен", зачастую отвергающий культурные традиции и даже этику самого буддизма.
* * *
Итак, мы кратко рассмотрели основные направления и методы чань-буддизма -- особой ветви на мощном стволе буддизма -- и его ответвлений, и теперь имеет смысл дать сказанному общую методологическую оценку.
В общей схеме духовной эволюции человека (которая подробно представлена в работах [1,3] видно, что она идет по трем основным направлениям: этическому, интеллектуальному и психоэнергетическому. В частности, психоэнергетическое развитие должно быть направлено одновременно по двум линиям: на утоньшение и "кристаллизацию" сознания. В процессе гармоничного развертывания личной эволюции каждого конкретного человека именно все эти направления необходимо одинаково глубоко прорабатывать. Конечной Целью совершенствования является слияние с Сознанием Бога; но для этого нужно сначала стать богоподобными по всем указанным качествам.
В чань-буддизме (за исключением немногих его направлений) Бог, как Сознание Творца и как Цель наших устремлений, безусловно, признается. Бог есть Изначальный Свет, и достижение Его определяется как "Просветление". Это, согласно чань-буддизму, достижимо только при полном отказе от эгоцентризма, от "я", от всего личностного -- через овладение состояниями "пустотности" и "не-я".
В ряде школ чань в качестве первого шага на этом пути используется остановка ума, на достижение которой и направлены многие техники. Это считается главным; на развитие же интеллекта практически не обращается внимания. Более того, ум может рассматриваться как враг на пути к Совершенству. В этом -- главная и очень существенная ошибка тех школ, ибо по высоким ступеням духовного пути невозможно подниматься без развитого интеллекта. Да и вообще нелепо говорить о духовном Совершенстве глупого человека. Ведь Бог, к подобию с Которым мы стремимся, есть эталон мудрости. И Он принимает в Себя только мудрых.
Следствием пренебрежительного отношения к уму стало, в частности, то, что часто возникающая психопатология в таких школах стала рассматриваться в них как норма.
Для многих школ чань-буддизма одной из основных целей является достижение состояния "не-я". Причем, из-за отсутствия соответствующих знаний и методов большинство адептов достигает этого состояния лишь в грубых пространственных мерностях. Конечно, и эта практика дает положительные плоды, но она должна рассматриваться только как начальная ступень. Продуктивные техники утоньшения сознания применяются в школах с алхимическим "уклоном"; этому же способствуют разработанные в чань-буддизме приемы работы с произведениями искусства и методы созерцания живой природы.
Методологически не оптимальной является также тенденция некоторых школ чань пренебрегать работой со средним дань-тяном (чакрой анахатой), ибо именно "раскрытие" и развитие последнего благоприятствует формированию способности к эмоциональной любви -- основе духовности человека.
С точки зрения общей оценки психоэнергетической работы в чань, отметим, что наиболее перспективными являются те школы, где сохранены традиции даосской алхимии по совершенствованию тела, энергии и сознания.
Таким образом, в чань-буддизме и производных от него направлениях имеется большое количество школ, различающихся по методологии, и используется много разнообразных практических приемов духовного развития человека. Чань-буддизм, особенно в том, что касается "искусства чань", внес весомый вклад в мировую сокровищницу духовных знаний. Вместе с тем, надо отметить, что в ряде школ этого направления буддизма применяются неадекватные приемы работы с учениками, что является следствием отсутствия в них целостного понимания методологии духовного развития человека.
Литература: