Book

Home

Гл. 1 Гл. 2 Гл. 3 Гл. 4 Гл. 5 Гл. 6

На востоке из-за холмов показалось солнце. Небо цвета пергамента быстро заливала божественная лазурь. По земле резво бежала линия, отделяющая темно-синее от ярко-зеленого. Линия добежала до окраины деревни, ударилась в бревенчатую стену дома, подумала немного и поползла по стене вверх. Она тянулась все выше и выше, достала наконец до окна и перевалилась внутрь.

На кровати, стоящей в просторной комнате под окном, в пирамиде солнечного света кто-то зашевелился. Из-под одеяла показалась помятая физиономия в обрамлении светлых взлохмаченных волос, которые давно не видели ножниц... Вау! Да это же Янки!.. Извините мое проявление чувств. Может быть, вы не знаете, кто такой Янки... Нет-нет – он совсем не американец. Просто фамилия у него – Янковский. Но фамилию у него давно никто не спрашивал– все Янки да Янки. И проснулся он совсем не при дворе короля Артура – это уж точно. Как сказал ему кузнец Канн, в доме у которого он жил вот уже второй месяц, местность эта называется Пеннерлей и входит во владения высокородного господина лорда Спилликина, графа северной марки королевства Логрия. Да и говорили жители Пеннерлея вовсе не по-английски... А может быть и по-английски. Но Янки не обращал на эти мелочи никакого внимания. Какая разница кто, с кем, о чем и на каком языке говорит?

Итак, Янки проснулся и оглядел прищуренными от яркого света глазами комнату. В голове после вчерашнего еще стоял туман, вдобавок ночью опять снилась какая-то чушь. Янки мужественным жестом откинул одеяло ( действительно мужественным, потому что ночи в месяце Флореале были холодными и сейчас, утром, было еще довольно прохладно ), быстро добежал до стола, схватил пачку "Магны" и зажигалку и прыгнул назад под одеяло.

Когда он достал сигарету и щелкнул зажигалкой, под одеялом еще кто-то закопошился. С другого края кровати одеяло откинулось – показалась дородная рыжеволосая девица, приподнялась... Да-а-а! Бог не обидел ее женскими прелестями! Это Карина – дочь кузнеца. Она притянула к себе голову Янки, звучно чмокнула его в лоб, встала и, не затрудняя себя одеться, направилась во двор. Ее тело, казалось, притягивала к себе солнечные лучи. И не только лучи – из соседних домов высунулось пару голов, в огороде с открытым ртом застыл мальчишка-раб, выпустил из рук лопату и тут же поплатился за это. В него полетел камень, брошенный могучей рукой женщины.

– Чего вылупился, жабье отродье? Быстро за работу!

Янки выглянул из окна, глубоко затянулся, сбил пепел под кровать.

– Ну и нравы.

Янки докурил и лежал, в глубокой задумчивости разглядывая потолок, затем погрозил кулаком невидимому врагу и снова нырнул с головой под одеяло.

Когда Карина растолкала его, солнце стояло уже довольно высоко над горизонтом. На Карине уже была рубаха по щиколотку – простая холщевая рубаха с вышитыми от скуки синими грифонами и кожаные башмаки. Она накрыла на стол и вышла из комнаты. Из кузницы, что рядом с домом, раздавался стук молота – это работал старик Канн. А на плечах девушки было все хозяйство: большой дом, огород, скотина, трое рабов и девчонка-служанка.

Янки встал и начал одеваться. Он натянул кожаные штаны, рубаху, широкий кожаный ремень. На штанах висел амулет, отгоняющий злых духов – нанизанные на нитку ключи от пивных банок. Затем последовали сапоги. Отменные сапоги, сшитые из кожи дракона, которого он, Янки, убил два месяца назад в канун дня святого Христофора. В завершение Янки одел бейсболку с пацификом и заткнул за пояс меч. Он четко помнил – si vis pacem, para bellum, то есть и пацифисту "парабеллум" не помешает.

На столе ждал завтрак. Да, завтрак – это та единственная вещь, из-за которой не так гадко просыпаться по утрам. На столе лежала жаренная курица, пол головки сыра, порядочный кусок пирога с рыбой, несколько яблок и большой глиняный кувшин. Кувшин содержал жидкость непонятного цвета и запаха, но он, по крайней мере, был полным, и этого для Янки было достаточно.

Покончив с завтраком, Янки вышел во двор и стал чинно прохаживаться в поисках какого-либо занятия. У него в деревне не было никаких обязанностей. Это было, конечно, совсем неплохо, но стало уже порядком надоедать.

А вот и занятие на сегодня! Занятие стояло прямо перед Янки в виде телеги и мужика, который бегал вокруг и запрягал в телегу лошадь. Кузнец, видимо, решил отправить раба на ярмарку с товаром. Почему бы с ним не прокатиться? Янки, правда, не очень воодушевляла встреча с дорожными разбойниками, но он надеялся, что один его вид разгонит всех любителей легкой наживы. Чего стоит один меч за поясом! Да, к тому же, вся округа знала, что Янки – победитель дракона. А такая характеристика поднимала его выше Пенерлийских холмов в глазах любого крестьянина. Все! Янки решил сопровождать раба на ярмарку. И для этого его не нужно было долго упрашивать. Поэтому он тут же направился в кузницу и закинул удочку:

– А что, на дорогах сейчас, наверное, полно разбойников?

– . . .

– Да, я конечно мог бы проехаться, но сам ведь понимаешь, что у меня и так дел хватает.

– . . .

– Да нет, говорю же, сейчас не могу. Может быть как-то поближе к зиме.

– . . .

– Ну, ладно, уговорил. Если уж ты так просишь...

Через полчаса Янки трясся в телеге, которая мерно катила по дороге к Истгенту, где по воскресеньям проходила большая ярмарка. Он лежал на завернутых в холстину железках, выкованных Канном, подложив себе под бок охапку соломы. Мужик не собирался погонять лошадь, и она еле плелась, выбивая пыль из дороги своими копытами. Раб наслаждался свободой: он болтал свешенными с телеги ногами и плевал на обочину дороги, стараясь попасть на какую-нибудь выделяющуюся травинку, на пень или на одиноких прохожих. Когда ему это надоело, он поджал под себя ноги, запрокинул голову и затянул балладу:

Раб закончил петь, поковырял в носу и, повернувшись, спросил:

– Мастер Янки, раскажите, а как вы справились со своим драконом?

Сам виноват, что спросил. Янки всегда был любителем ездить по ушам, а после выпитого с утра кувшина он и вовсе чувствовал, что язык непозволительно долго залежался во рту. Янки всегда гордился своей фантазией. Он даже пытался однажды начать писать книгу, но его хватило страницы на три. А сейчас рядом были свободные уши и вполне подходящий момент пересказать свою несостоявшуюся книгу устно.

– Ну, слушай! Начну я с самого начала. Тебе все равно, что слушать. А я эту историю еще никому не рассказывал. Не принимая, конечно, в расчет стариеа-кузнеца и его дочку. Да были еще, правда, староста деревни с женой, их девятеро сыновей и шестнадцать внуков, священник деревенской церквушки, его лошадь и две собаки.

Я и мои трое друзей были в своем мире студентами. Это что-то типа ваших клириков. Учились мы в Донецком государственном техническом университете – это такой известный монастырь. Однажды отправились мы с группой таких же клириков в страну за высокими горами, в другой такой же монастырь – Магдебургский университет Отто фон Гвирике. Там мы почти не появлялись в отведенных нам кельях , а каждый день уходили проповедовать в народ, в окрестные города и деревни. Так попали мы в город Дрезден, который славился своей Галереей. В саму Галерею нам пройти не удалось – тамошний князь установил непомерные сборы за вход, но зашли в музей оружия. Музей – это такой замок, в котором хранится уйма вещей, которые уже никому не нужны, и люди могут приходить и смотреть на них. Но что странно – если кто-то пытается взять что-нибудь из этих ненужных вещей себе, то его срозу же хватает охрана замка. В этом музее хранилось только оружие. Да, здесь, конечно/, никакое оружие не было бы лишним. А там, в моем мире, злые волшебникивыдумали столько колдовского оружия, от которого не защитят никакие доспехи, что просто подумать страшно. Поэтому пользоваться мечем или копьем там никому и в голову не приходит. Вот и надо же было тогда Вадику ухватиться за этот проклятый меч! Тут же завыла сирена, то есть пробил волшебный колокол, и послышался топот стражников. Ну, мы с Вадиком и дернули. Кстати, интересно, что это Вадик так давно не заходит в гости? Он сейчас в замке у лорда Спилликина. Лорд взял его к себе как диковину из чужого мира. Вадик там на пол-ставки подрабатывает учителем танцев у его дочерей. Не знкю, чем я лорду не понравился? А что сталось с моими двумя остальными товарищами я так и не знаю...

Так вот! Побежали мы тогда переходами замка, спасаясь от стражников. Вадик в нашем мире был хорошим спортсменом – ну, что-то типа рыцаря, и выступал на эдаких турнирах. Поэтому угнаться за ним бало не просто. Мы быстро запутались в переходах замка. Судя по всему, мы были уже в подвале – коридоры были пустыми и темными, на стенах паутина, пахло мышами и сыростью. Мы только прислонились к стене отдышаться, как в проходе появился стражник, одетый в цвета своего госпадина и с дубинкой в руке. Его глаза еще, видно, не привыкли к темноте. Пока он нас смог разлядеть, Вадик размахнулся мечем ( странно, но пока мы бежали меч он из рук не выпустил ) и звезданул стражника по лбу. Удар пришелся плашмя, и стражник, вскинув руки, с тихим выдохом сполз по стене. Мы же бросились со всех ног дальше. В коридорах было все темнее и мы, казалось, спускались все ниже. Несколько раз нам попадались запертые двери. Но их ничего не стоило открыть, поддев мечем. Двери были старые, подгнившее дерево и проржавевший металл замков не выдерживали. За последней дверью темнота была хоть глаз выколи. Мы бежали, вытянув в перед руки, чтоды не наткнуться на стену. А когда почувствовали пустоту под ногами, было уже поздно.

Очнулись мы от холода. Вокруг – никаких стен. Только деревья. Дубы, буки, ясени. Кое-где на земле лежал снег. По всему видно – ранняя весна. А там-то, откуда мы сюда попали, было раннее лето. И на нас – только шерты да футболки. Не важно, что это такое, да только это вовсе не подходящая одежда для прогулок по лесу в марте месяце. Вадик все еще сжимал в руках меч. И я кое-чего прихватил, пока мы удирали от стражи: Два меча, кинжал и стальную кирассу. Все не корысти ради, а из научного интереса. Вадик решил побегать, чтобы согреться, а я сел, натянул футболку на колени, спрятал под нее руки и, стуча зубами, наблюдал за белками на деревьях. Минут через десять я увидел дровосека. Он был в медвежьем тулупе, шел не спеша, тащил за собой по земле огроиный топор и меланхолично жевал мороженое. Я почему-то решил, что этого типа не стоит беспокоить вопросами " где я ?" и " какого черта зима на улице ?". Когда от холода стало вовсе невмоготу, я вдруг вспомнил, что в сумке у меня заволялось пару банок пива. Потянул одну банку. Другую... После девятой я увидел в небе несколько F-15, ведущих эшелонированные действия, и понял, что пива хватит. Точно не помню: может быть и не понял, а просто пива больше не осталось. В любом случае сидеть мне надоело, и я двинулся искать Вадика. Его я так и не нашел, но набрел на логово дракона. Дракон был небольшой – футов семь в холке, но, судя по всему, старый. Кожа его была сморщенной и местами сильно потертой. Не то седые, не то покрытые инеем усы и ресницы обвисли. Он лежал, уронив голову на передние лапы, и хрипел со скрипом несмазанных петель и наивным посвистыванием, казалось, бормотал во сне. Я, хватило же дурости, подошел к дракону и со всей силы пнул его ногой где-то у основания хвоста.

" Ч-ч-чего разлеглась, ящерица? А н-н-у к-кыш отсюда!"

Дракон тут же открыл глаза и встал на дыбы. Он в жизни своей ни от кого не мог ожидать такой наглости. Он как-то неуверенно шипел и глупо моргал глазами. От его шипения соседние деревья закачались. Но у меня и так все плыло и качалось перед глазами, поэтому я не обратил на это никакого внимания. Дракон попытался дохнуть на меня огнем, но после долгого лежания на морозе у него это не получилось. Из пасти повалили только клубы пара. В ответ я махнул мечем и рассек дракону правую бровь. Тут дракон вовсе рассвирипел – его пасть захлопнулась с громким лязгом прямо перед моим лицом. Я еле успел отклониться. Меня и так шатало в разные стороны. Драконний хвост щелкнул у него за спиной и повалил деревце фута полтора в поперечнике. огромная когтистая лапа пронеслась надо мной и оставила рядом воронку в земле.

"А, н-ну давай, по-погреемся",– крикнул я и двинулся на дракона с мечем. Дракон заревел и замахал крыльями. После первого же взмаха крыльев я отлетел на несколько ярдов. Пока я поднимался, дракон неуклюже бежал в мою сторону. Я еще не успел выпрямиться, когда дракон зацепился задней лапой за корень дерева и растянулся во весь свой драконий рост. Его морда почти доставала до моих ног. Неудобно было этой старой грамадине сражаться в такой чаще. Я пару раз опустил меч на его голову. Дракон поднялся так быстро, как только позволил его преклонный возраст. На этот раз мне хватило здравого смысла повернуться к ниму спиной и припустить со всех ног. Грохот сзади уже приближался, когда вдруг послышался треск сучьев и вой, полный боли и досады – дракон крепко застрял между двумя деревьями. Я быстро повернулся и принялся молотить мечем истекающую кровью голову дракона.

– Что, попался, червяк крылатый? На, п-получи! И еще! Еще! Д-держи!

Остановился я, когда меч мой сломался пополам. Дракон еше бился, зажатый в тиски. Его крылья лапы и хвост крушили вокруг деревья и кусты, но страшная пасть никак не могла дотянуться до меня. Под конец и те два дерева, которые сдерживали дракона, не выдержали и разлетелись в щепки. Но у дракона уже не оставалось сил. Вдобавок к ранам, нанесенным мной, он сам сильно повредил шею, крылья, лапы и хвост, когда бился в ярости и пытался высвсбодиться. Дракон с храпом пытался доползти до меня, когда огонь в его глазах потух, крылья безжизненно обвисли, из пасти вывалился огромный черный раздвоенный язык. Он испустил дух. Рядом с ним набежало озеро темной крови, которая дымилась на холодном воздухе. На дубах рядом уже кричали вороны.

На следующее утро кузнец нашел меня, спящего, в канаве на окраине леса – всего забрызганного кровью дракона и с обломком меча в руке. А когда крестьяне нашли в чаще тело убитого дракона, то, сам знаешь, вся деревня праздновала целую неделю. У Канна ведь этот дракон сожрал свинью, трех баранов, пару младших дочерей и тельную корову. Так он, на радостях, выкатил из своего погреба столько бочек эля, что в округе этот праздник назвали Каннским фестивалем и решили праздновать каждый год.

– А как же тот второй господин? – спросил раб, почесывая в затылке.

– А... Оказалось, Вадик добежал до замка лорда Спилликина. А до замка-то болтьше двадцати миль, и все по лесу.У него потом несколько дней ноги дергаться не переставали. Вот лорд и приставил его к своим дочерям. Танцам обучать.

Когда Янки закончил свой рассказ, телега уже подкатывалась к мосту через Трент – речушку, сразу за которойраспологался город Истгент. Странно, но на мосту были какие-то люди. Подъехав ближе, модно было их рассмотреть. Один был довольно богато разодет: на нем была длинная рубаха пронзительно-желтого цвета с вышивкой у ворота, пояс, набранный из серебрянных пластин, сапоги из мягкой кожи. На плечах – синий суконный плащ, стянутый на груди справа тремя кожанными ремешками.За поясом торчал огромный кинжал, скорее даже короткий меч. Двое других были солдатами. На обоих были одеты грубые кожанные куртки. На груди слои кожи были скреплены железными заклепками. На головах – хитрой формы шлемы. Длинные мечи за поясом. В руках каждый держал копье и круглый деревянный щит. Вобщем, компания выглядела внушительно.

– Стоять! – Один из вояк схватил лошадь под узцы. Предводитель подошел к телеге.

– Я бейлиф округа. Вы должны уплатить королевскую пошлину за проезд через мост.

Янки уже было протянул руку к кошельку, когда раб закричал:

– Не будем ничего платить! Отойди, мент поганый!

Последние слова он, видимо, слышал от Янки. При этом раб пожаловал кнутом сначала бейлифа, потом солдата и лошадь. Лошадь дернулась вперед и оттолкнула солдата. Бейлиф тоже сначала отпрянул, но мгновение спустя снова бросился к телеге, вытаскивая из-за пояса меч. Он и не взглянул в сторону бородатого мужика с ошейником раба. Его внимание целиком привлекал Янки. Янки вскочил на ноги и тоже выдернул меч из ножен.Все преимущества были на его стороне – он стоял значительно выше бейлифа и его меч был почти вдвое длиннее. Поэтому он довольно скоро справился со своим противником, который куда лучше него владел оружием. Телегу от края моста отделяла лишь узкая полоса дощатого настила. Когда здесь стоял бейлиф, он заслонял телегу от своих солдат. Как только он упал, один из них сразу же поспешил занять его место, не стесняясь наступать на лежащее на мосту тело. Телега опять дернулась, Янки упал, и только поэтому его не проткнуло копье. Тут и второй солдат догадался забежать с другой стороны телеги. Ситуация не шуточная. Янки, все еще валяясь в телеге, сумел ухватиться за копье первого вояки и пнул его обеими ногами в щит, который тот держал у груди. Солдат не удержал равновесие и полетел в воду. Янки вскочил на колени и обернулся. Раб охаживал кнутом второго солдата. Тот не мог дотенуться до него копьем и пятился назад, готовя копье к броску, и ткнулся спиной в круп лошади. Лошадь, видно, нервничала из-за событий последних минут и солдат тут же почувствовал на себе ее копыто и растянулся на мосту, сломав при этом копье. Он с трудом пытался подняться, когда Янки наклонился с телеги и взмахнул мечем...

– Уф, пронесло! – сказал Янки, вытирая меч куском холстины. Лошадь резво бежала прочь от моста. Вдали уже были вибны дома Истгента.

Телега выезжала на базарную площадь. Здесь не дыло такого оглушительного шума и буйства красок, как это бывает на восточных базарах. Но по местным меркам ярмарка в Истгенте – событие стоящее. Вокруг все кричало, шипело, пищало, шуршало и звенело, пело, рычало, трещало, плясало, ело, пило, покупало, продовало, торговалось, дралось и спорило. Телега проехала мимо рядов с посудой: глиняной, деревянной, медной, оловянной. Горшки, кувшины, миски, плошки, ложки. Кружки, чашки, тарелки, блюда и подносы. Лоханки, боченки, бочки, черпки, ковши и ковшики. Дальше – ткани. Льняные и шерстяные, грубые и тонкие, крашеные и нет. Дорогие ткани из-за морей. Ткани, расшитые золотом и серебром. Готовая одежда: рубашки, штаны, плащи, куртки, колпаки и пояса. Обувь из кожи всех сортов. Седла и конские сбруи. Женские украшения, изделия из золота и серебра. Оружие: мечи короткие и длинные, ножи и кинжалы, топоры, секиры, луки и стрелы, копья и дротики, щиты круглые и квадратные, треугольные, прямоугольные и овальные, дольшие и маленькие. Ряды, где продавали зерно, мед, воск, мясо, молоко, шерсть, мешки и веревки, колеса к телегам, овец и свиней, лошадей и коров, шкуры и меха, охотничьи силеи и капканы, певчих птиц в клетках, диковенных зверюшек, лекарственные порошки, травы и мази, колдовские снадобья, всевозможные талисманы, аммулеты и тому подобные штучки-дрючки. Раб высмотрел в толпе место и стал раскладывать и развешивать свой товар: плуги, мотыги, серпы, ножи и топоры, гвозди, скобы, оси для телег. Янки решил, что раб сам лучше справится с продажей. В Логрии ходило великое множество разных монет. Собственных и иноземных. Каждый товар не имел определенной цены. Часто вместо денег предлагался обмен. Да, маркетинг – всегда сложная штука! Янки направился перекусить. Он чувствовал запах эля, тянувшийся с одной из сторон площади. Он видел собачьи и петушиные бои, поросячьи бега. Собак Янки любил с детства, с тех пор, как здоровенный ротвеллер гнал его два квартала по городу и грызанул таки за задницу. Больно вспомнить! А вот на одного петуха он поставил серебряную марку. Но петух оказался каким-то робким и позорно бежал с поля боя. Рядом располагался деревянный помост, на котором надсмотрщик демонстрировал рабов, приведенных на продажу. Янки собрался даже купить одну девочку лет двенадцати. Худенькую девочку с темными волосами и фиолетовыми глазами. Но пересчетал в кошельке монеты, вздохнул и направился дальше.

Впереди народ сбился в тесную кучу, окружив небольшой пятачок земли. Было видно, что там, в центре, двое ребят машут оружием. Да, тут часто представители любого сословия выходили заработать себе какую-нибудь денежку. Ставки были приличными. Нужно было только владеть мечем, топором или хотя бы дубиной. Янки протиснулся поближе. Один из дерущихся был лысеющим мужчиной лет под сорок, коренастым, небольшого роста. В руках он сжимал длинный широкий меч. Через его левое плечо и грудь тянулась полоса рассеченной плоти. Кровь заливала одежду и капала на песок, но он, казалось, не обращал на боль никакого внимания. Он стоял на полусогнутых ногах и не отрывал взгляда от своего противника. Второй боец был молодой парень высокого роста, широкоплечий, с копной рыжих волос. Янки просто подскочил на месте. Ренат! Да, это действительно был Ренат, но сейчас было не время обращать на себя его внимание. Ренат замахнулся огромным двуручным топором и обрушил его на противника. Тот на пружинящих ногах отскочил немного влево. Такой удар раскроил бы его пополам. Противник был опытный и в полной мере владел собой. Когда Ренат делал второй замах, он сделал быстрый выпад вперед. Ренат отбил меч нижней частью рукояти топора и снова нанес мощный удар. Противник отклонился назад и тут же рубанул мечем слева. Ренат с трудом успел поднять топор и отразить удар. И пока противник держал меч на отлете, он ткнул ему рукоятью топора прямо в лицо, и тот, окровавленный, рухнул на землю. Народ вокруг, как мог, выражал свое удовольствие. Те, что поставили на Рената, получали свой выигрыш. Те, кто проиграл, радовались замечательному зрелищу. Ренат тоже получил свою долю и вытирал топор пучком травы, когда к нему подбежал Янки. Вот так встреча! Даже все слова вылетели из головы. Долго были слышны только предлоги и междометья...

Наконец к друзьям вернулся дар речи:

– Слушай, как это ты научился так махать топором? – спросил Янки.

– Да это чепуха. Вот когда я здавал зачет по физкультуре...

– Ладно, ладно. А как же ты все-таки тут очутился?

– Где мы последний раз виделись? Там, в Дрездене, в музее?

– Ну да. Что случилось с тобой и с Пашкой?

– Подожди. У меня сейчас после этой зарядки во рту словно сто котов нассало. Пойдем хлебнем чего-нибудь.

Через минуту друзья сидели в прохладном холле постоялого двора "Дохлая крыса" и потягивали эль из кожаных просмоленных кружек.

– Так, что, Вадик заделался теперь учителем танцев? Ну он дает! – ухмылялся Ренат, вытирая с лица рукавом пивную пену.

– Да, а ты говоришь и Пашка где-то здесь?

– Тогда, когда завыла сирена, мы стояли возле витрины с мечем какого-то германского императора. Ну, помнишь, такая золоченая цацка с огромным рубином в рукояти. Вот мы словно прилипли глазами к этому камню. Где-то за спиной – звон стекла, топот, крики. А нам наплевать, мы пялимся вглубь рубина. Там, кажется, что-то шевелится, дышит. И перед глазами уже только красные облака, какие-то огни. Нас словно затянуло куда-то. Пришли в себя – вокруг лес, листья шелестят на ветру, птицы поют. Вобщем мир этот не такой уже и плохой. Мне здесь нравится. В лесу встретил дровосека. Странный он был какой-то. Но я выпросил у него топор. Сам видел, как как я сейчас на жизнь себе зарабатываю. И так уже больше чем полгода.

– Как полгода? Мы же с Вадиком попали сюда немногим больше месяца?

– Ну уж не знаю! Так всегда получается – кому-то больше, кому-то меньше.

– А как же Пашка? Он то где?

– Да он, как мы в лесу очутились, пропал куда-то. Впрочем с ним то такое и раньше часто бывало.

В дверях постоялого двора появился благородного вида господин и громко потребовал свободный стол, вина и оленины. За его спиной солнце светило что было мочи, и в темном зале нельзя было рассмотреть его лица. Но голос приятелям показался очень знакомым. Человек сделал шаг внутрь.

– Вот так сюрприз! Что за дивный день сегодня!

Это был никто иной, как Вадик. Вы помните, как просто был одет Янки. Ренат от него практически ничем не отличался. Вадик же на их фоне выглядел действительно аристократом. На нем были штаны из красного сукна. Из самого лучшего сукна, что привозят с юга. Такая же красная рубаха из тончайшей материи. Черная бархатная куртка. Вверху она имела клапан, одевающийся через голову и прикрывающий грудь и плечи, а внизу расходилась на две полы, соединенные золотой цепочкой. Куртка напоминала не то монашескую рясу, не то профессорскую мантию. На ногах у Вадика были сафьяновые туфли с загнутыми носками. На голове – бандана. На поясе в богатых ножнахвисел тот злополучный меч, послуживший поводом небольшого путешествия всей компании. Кошелек Вадика был туго набит золотыми, и вскоре хозяин постоялого двора выкатил бочку самого лучшего вина из своего подвала. Его жена принесла тарелки с лучшими яствами, которые можно было найти. Товарищи громко смеялись, все время перебивали друг друга. Им было что друг другу рассказать. Гремели кружки и тарелки. Вино лилось рекой. Оставим их за этим приятным занятием и заглянем снова в Большой Пеннерлейский лес.

Тебе снится, что ты спишь и видишь сон. Довольно приятный сон: темно, холодно, сыро...Впереди стена. Сзади стена. Справа стена. Слева стена. Вода под ногами. Зато звезды над головой!...Какие звезды!...Отсюда, из глубины колодца, звезды выглядят намного красивее. А вон и Звездный олень проносится между звездами. Не успеваешь подумать, как сам бежишь за ним сломя голову...Стен нет. Дорога. Только дорога. Идешь вперед. Идешь, и не видишь этому конца. Идешь и не видишь в этом никакого смысла. Пытаешься сойти с дороги – но дорога так широка. Уже непонятно, в каком направлении тянется эта дорога. Падаешь от усталости. По тебе проезжают машины. Довольно больно...А вот уже летишь ты высоко - высоко над землею. Невозможно голубое небо. Брызжущее соком яблоко – солнце. А какая красота внизу! Какая зелень!...Ветер. Ветер пахнет жизнью. Только ветер сейчас понимает тебя. Он знает, что ты свой. Он приглашает тебя на чашку чая...Ты сидишь и ищешь новый мир на дне чашки. Сидишь и пытаешься определить, какому миру принадлежишь ты сам. Сидишь в полной тишине и чувствуешь, как тишина разливается по венам, как с дрожью из тебя выходит здравый смысл. В тишине слышно, как храпит Совесть, и как грохочут листья, падающие с Дерева жизни. Как бы Совесть не проснулась!...Вот кто-то стучится к тебе в душу! Заходит, садится в темном углу, устраивается поудобнее. Вы разговариваете. Вы долго разговариваете, не понимая друг друга. Тяжело подобрать слова! Ты отводишь взгляд и пытаешься не думать о незваном госте. Но все-равно перед глазами его лицо, в ушах его голос. Его мысли текут сквозь тебя, ты черпаешь их пригоршнями, но холодные прозрачные ручейки убегают между пальцами. Как холодно рукам! Тебе совсем не нравятся эти мысли. Как холодно рукам! Но внутри у тебя все кипит. Тебе кажется, что ты уже никого не сможешь понять. Ты не понимаешь самого себя. Ты ничего не можешь сделать. Не можешь ничего сделать с самим собой. Больно!...Ноги снова сами бегут куда-то. Ты снова пытаешься догнать Звездного оленя. Как глупо!...Больно! Ты пытаешься найти в этой боли что-то приятное. Не смывай кислым вином сладость приближающейся смерти. Это умирают чувства. Предсмертный крик режет уши...И вот ты снова один. Далекие голоса только усиливают одиночество. Ты смотришь в самого себя. Какое гадкое зрелище! На губах приторный вкус беседы с самим собой. Огненные круги перед глазами. Ты падаешь. Внизу – абсолютная пустота. В горле застревает крик. Руки пытаются ухватиться за что нибудь. Стоп! ...Проснись! Проснись! Выгляни в окно! Какое замечательное утро. Если утро вообще бывает замечательным, то сегодня именно такое утро. Не мотай головой! Можешь ущипнуть себя. Это тебе не снится. И тебе придется смириться с этим. Перед тобой новый день. Перед тобой целая жизнь. Пора бить бутылки, запасаться изолентой и лететь к звездам. У-у-у!

Вот с такими чувствами Пашка проснулся и слез с дерева. Огляделся, подумал о чем-то, закрыл глаза... И что это? Он уже сидит за столом в "Дохлой крысе" со своими друзьями. И никого это не удивляет. Как будто он пришел вместе с ними, а не появился неизвестно откуда. Извини, дорогой читатель, но я не отвечаю за своих героев. Творят, что хотят!

– Так что, Вадик, лорд Спилликин направляется на войну? – протянулРенат и поставил пустую кружку на край стола. Кружка не устояла и грохнулась на пол.

– Да, король Данделлион собирает в Брокенхерсте войска. Герцог Гаунтлет не на шутку разошелся на севере.

– Действительно, обидно было бы пропустить такую комедию, – превозмогая икоту, сказал Янки.

– Ну что же, война так война! – Пашка провел пальцем по огромному рубину в эфесе своего меча.

Ну уж нет! Я-то знаю, как все было на самом деле! Итак, Пашка проснулся и слез с дерева... Оглядываться он не стал. В этом лесу он и так знал каждую травинку. А вот тебе, читатель, стоит посмотреть, как выглядел лес вокруг Пашкиного дерева. Начнем с начала. Как и положено в лесу, вокруг тоже росли деревья. И были они все зелеными. В нескольких шагах журчал ручей. А там вон подальше – нет, нет, не там, левее – за теми осинками тропинка, ведущая к Тренту, к замечательной тихой заводи, затянутой ряской. Там вечерами лягушки устраивали такие концерты! Повсюду возле Пашкиного дерева на земле валялись пустые банки, конфетные коробки, пачки из под сигарет, обрывки бумаги и целофана. Да, всё это не добавляло красоты местному ландшафту, но Пашке не перед кем было выделываться, в гости к нему редко кто заходил, а ради себя он и не подумал бы напрягаться. Пашка проснулся и стал тереть рукою глаза. Вы, может быть, хотите сказать , что ему стоило бы сходить к ручью умыться. Но зачем это нужно в лесу, когда ты один? Сегодня, правда, мог зайти Лесоруб. Но он знал Пашку пятый год, да и так бы не заметил, умывался ли кто-то в этом месяце или нет. Лесоруб был единственным Пашкиным другом в этом лесу. И он именно был Лесорубом, а не лесорубом. По крайней мере так считал Пашка. Лесоруб не был з породы тех людей, что копашаться там за лесом в своих муравейниках. Он был из Лесного народа. И таких как он осталось совсем мало. И станно: Лесоруб был единственным Пашкиным другом, а у него самого была куча друзей на каждом дереве. Пашке это было с начала не понятно, потом обидно. Но что поделаешь? Пашке давно хотелось друга не такого как Лесоруб. Ну, без бороды что ли. Особенно хотелось по вечерам. И тогда он запирался с порнографическим журналом в ванной. Вот только не надо этих глупых вопросов: "Откуда в лесу ванная? " Иногда Пашка тихо грустил, сидя у заводи. А иногда в бешенстве бросался с мечом на ни в чем не повинные деревья. Сегодня ему приснился жуткий сон. Снились какие-то лекции, лабораторные, расчетки, курсовые, зачеты, экзамены. Снились общаги, чужие кровати, забитые троллейбусы, вокзалы и электрички. Как здорово, что это только сон! Пашка знал много дырок в похожий мир. Одну он нашел совсем недавно в кустах неподалёку. Вела она, как и многие другие, в продуктовый магазин. Когда Пашка появлялся там одетый в волчью шкуру и с мечом в руке, то все, кто там находился, почему-то разбегалися с жуткими криками. Пашка складывал в мешок пакеты колбасы и сыра, хлеб, пиво, мороженное, – его так любил Лесоруб, – и обескураженный возвращался в свой лес.

Но вернёмся на постоялый двор "Дохлая крыса". Пока мы с вами шлялись по лесу, Вадик действительно успел рассказать Ренату и Янки про политическую обстановку в Логрии, и вся компания, всё ещё оживлённо беседуя, отправилась на поиски приключений. Вадик совершенно забыл, что оставил на постоялом дворе слугу и лошадь, у Янки вылетело из головы, что на базарной площади остался торговать раб кузнеца Канна. Ренату забывать было нечего, а так бы он обязательно воспользовался такой замечательной возможностью. Когда товарищи, ничего не замечая за разговором, забрели в Пеннерлейский лес, Янки вдруг увидел на траве пивную банку. Он с радостным криком бросился к ней, отломил с крышки ключик и подвесил его на нитке к штанам. Потом он увидел ещё одну банку... Последняя лежала у Пашки под ногами. Янки сразу же узнал Пашку. После того как поднял банку, отломал ключик, покрутив его несколько раз в разные стороны, развязал нитку на штанах, продел её в ключик и снова завязал на узел покрепче. Все сразу же бросились с расспросами: "Что? Да, как? Почему?" Пашка не мог понять, чего хотят от него эти странные люди. И не мог вспомнить, где же он их видел раньше. А ведь определённо видел! Да что тут долго разбираться. Как не крути, а главу пора заканчивать. Как это "Что дальше?" Это же ясно как белый день:

– Так что, лорд Спилликин отправляется на войну?

– Да, король Данделион собирает в Брокенхерсте войска.

– Действительно, обидно было бы нам пропустить такую комедию.

– Ну что ж, война так война!

Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4

Над большой каменистой равниной стояла ночь. На небе не было ни одной звезды – все было затянуто зловещими тучами. Тучи жили какой-то своей темной и непонятной для людей жизнью. Они спешили куда-то, подгоняемые ветром, протягивали к чему-то свои мохнатые лапы, разевали пасти. То выгибали спины дугой, то вытягивались в огромном прыжке, то становились на дыбы. Ярко сверкали глаза – молнии. Заунывный вой ветра леденил душу. Грохот грома сотрясал небо и землю. Казалось, это бог – громовержец Тор вновь поднимает свой молот Мьёльнир, чтобы расколоть пополам землю. Но дождя еще не было. Напротив, воздух был такой сухой, что тяжело было дышать, – он рассыпался при каждом вздохе.

Ренат шел впереди, прикрывшись плащом от колючего ветра и всматриваясь в даль. В двух шагах за ним шли Пашка и Вадик. Оружие нестерпимо жгло руки, но никто не хотел признаться в этом другому. Враг был впереди. Рубин в эфесе Пашкиного меча светился ровным теплым светом. Каждый шаг отдавал в голове звуками спятившего с ума оркестра. Ренат шел осторожно. Он боялся поцарапать о камни свои новые кроссовки. Да, я забыл сказать, что ребята заскочили ненадолго приодеться в супермаркет С&А. Янки даже успел забежать в отдел игрушек и немного сменить вооружение. Теперь он тащил за поясом катану в стиле лучших гонконговских фильмов, а за спиной у него качался арбалет. Отсюда вам Янки наверное не видно. Он вон за тем большим камнем – его послали в разведку.

Янки был опытным разведчиком. Ему не нужно было вслушиваться и вглядываться в темноту. Он твердо знал, что и так сможет учуять врага, и шел, полуприкрыв глаза и слушая плеер. Наушники были классными, батарейки новыми, и поэтому не только Янки, но и любой другой, кто находился в радиусе ста метров мог наслаждаться чудесными мелодиями Найн Инч Нейлс. Когда Янки чуть не вступил ногой в большой костер и увидел сидящих вокруг индейцев, он сказал себе: ”“Стоп, кажется здесь кто-то есть!” Это были индейцы - чероки. У них это было просто на лбу написано. Слева от запасного колеса. Индейцы держали себя с присущим только им достоинством – они сидели раскрыв рты и выпучив на Янки глаза. В полной тишине из темноты показался кришнаит Махаратха, застегивающий ширинку:

– Нет, это покруче будет, чем один процент Кришны! Слушайте, чандалы, что скажет вам вторая пастушка бога, играющего на флейте! Главное – ищите в жизни причинно-следственные связи, набрасывайте на них тень Кришны и не привязывайтесь к реальности...У-у-у, а это кто? – Махаратха посмотрел на Янки, – какое знакомое лицо! Послушай, ты ведь из семьи бога Ямы?

Когда Ренат, Вадик и Пашка подошли к костру, они увидели, что Янки танцует перед индейцами шаманский танец, поет мантры и на иврите взывает к богу воинств Саваофу. Махаритха бегал вокруг в полной экзальтации, раздавал индейцам зажженные опиумные палочки, карманные издания Авесты и громко пререкался с якобы явившимся ему Мелек-Тоузом и Кецалкоатлем. Индейцы ретиво крестились двумя перстами и призывали на помощь духов Ками.

Через пару часов наши знакомые уже сидели в вигваме у Помятого Куста, вождя клана Сумчатого медведя, и слушал хозяина:

-Ну почему эти идиоты решили воевать именно здесь, на нашей территории, в пустыне Мохаве? Чероки- мирное племя. Мы не хотели ввязываться, но нам надо защищать земли отцов. Теперь мы вышли на тропу войны.

Помятый Куст, действительно, был в полном боевом уборе. Волосы на висках были выбриты, остальные заплетены в косу, из которой торчало десятка полтора перьев. Расщепленное пополам перо означало ранение стрелой, перо с привязанной на конце метелкой волос- убитого врага. На лице и плечах вождя черной краской были нарисованы замысловатые узоры. На груди красовалась алая пентаграмма. На кожаном поясе, расшитом оленьими жилами, висел томагавк, сделанный из тяжелого гладкого камня с вклеенным в него осколком обсидиана и деревянной резной рукоятью и большой кремниевый нож. На стенах вигвама висели скальпы врагов, шкуры и черепа различных животных, пучки стрел, мешочки с травами, магические амулеты, вампумы из ракушек, мелких косточек и цветных камешков. Посреди горел небольшой очаг, выложенный камнями. Дым выходил в отверстие между жердями на крыше вигвама. И хозяин, и гости сидели на оленьих шкурах и пили напиток из перебродившего маиса с красным перцем. Вадик сидел в углу рядом с довольно молодой индейской скво и рассказывал что-то о храбром Интернете, его сыне-следопыте из племени Йахуу-ком и какой-то жуткой всемирной паутине, о модальном управлении частотно-регулируемыми асинхронными приводами, холодной прокатке и экзистенциальном подходе к тренировке нейрональных сетей. Пашка ворошил палкой угольки в очаге и насвистывал Хава-Нагилу. Янки с Ренатом молча слушали вождя, лишь изредка похрапывая в ответ. Спокойствие нарушил индеец-дозорный, шумно ворвавшийся в вигвам и упавший перед вождем.

-Они идут... Со стороны восходящего солнца... Их много...

Индеец перевернулся на бок и пополз куда-то по своим делам. Между лопаток у него торчал десантный штык-нож.

Все выбежали из вигвама и бросились в указанную дозорным сторону. Небо уже начинало светлеть. Откуда-то издалека доносился пока слабый, но вещающий что-то недоброе, звук. Индейскую стоянку от пустыни отделяли горы и надо было взобраться по отлогому склону, чтобы увидеть врага. Небольшой отряд, состоящий из наших героев и двух десятков индейцев, быстро поднимался по едва заметной тропинке. В спешке многие обдирали о камни руки и ноги.

С плоской вершины можно было разглядеть противника, приближающегося к ущелью в скалах. Ого! И идиот понял бы, что перед ним усиленный мотострелковый батальон на БМП-2 с противотанковым и мотострелковым отделениями. Между боевыми машинами тут и там сновали имперские сардукары в стилсьютах с тяжелым вооружением. Нельзя было терять время. Если враг пройдет ущельем, индейскому селению будет более, чем плохо. Вадик с Помятым кустом отошли в сторону и что-то обсуждали. Через перу минут вождь уже отдавал приказы. Из стоянки подтягивалось подкрепление. Каким-то образом на скалу вскарабкался и старый шаман племени. Несколько индейцев пытались расшатать камни на краю пропасти со стороны ущелья. Было очевидно, что вождь решил устроить обвал. Крупные валуны никак не поддавались. Вниз скатилось лишь несколько мелких камешков. Передовые машины противника уже входили в ущелье. Упавшие камни только навредили. Те, кто находились на вершине горы были замечены. Раздались пулеметные очереди. Вождь послал еще горстку воинов в помощь тем, кто расшатывал камни, остальные укрылись за валунами рядом и приготовили луки и стрелы. Вадик бегал среди индейцев и давал советы:

-Нет, нет, вот с этой стороны... Поддень его так... А ты попробуй вот этот камень.

Ренат, Янки и Пашка сидели в стороне. В глазах - пустота. Каждого ошеломила сила наступающего противника.

-Что смогут сделать индейские стрелы бронированным машинам? Даже если мы сумеем преградить дорогу тем ребятам внизу, они перестреляют нас, как в тире, -Ренат говорил, ни к кому конкретно не обращаясь и нервно крутил в руках топор.

_ И откуда здесь взялись БМП. Что это за чертовщина? Я отказываюсь все это понимать. Да еще этот старик гудит за спиной, -Янки глянул через плечо на индейского шамана, который действительно стоял неподалеку, притопывал на одном месте, тряс погремушку и нес какую-то абракадабру, видно читал заклинание.

-Да не обращай ты на него внимание, -сказал Пашка, -давайте подумаем, что нам дальше делать. У меня в голове все перепуталось. Можно так. Можно этак. Не знаешь, за что ухватиться. Вот мне бабушка тоже рассказывала одно заклинание...

Вдруг за спиной раздался грохот. Пыль стояла столбом. Это откололся огромный кусок скалы и рухнул вниз. Вряд ли это удалось бы человеческими руками. Может быть подействовали заклинания шамана. Вместе с куском скалы вниз полетели и те индейцы, которые расшатывали камни на краю обрыва. Но сейчас не было времени о них вспоминать. Все, кто остались на вершине, осторожно подошли к краю и всматривались сквозь пыль на дно ущелья. Обвал здорово перегородил противнику дорогу. На дне ущелья образовалась насыпь высотой с пятиэтажный дом. Две машины из передового отряда оказались отделены от основных сил противника. Ренат первый не выдержал и с жутким криком бросился по тропинке между камнями вниз к этим машинам и уже через минуту колотил топором по металлу боевой дозорно-разведывательной машины. Враг не успел опомниться и открыть огонь. Несколько индейцев последовали примеру Рената и тоже, спустившись вниз, принялись колотить по железным монстрам томагавками, царапать их ножами и стрелять из луков в смотровые щели. Трудно себе это представить, но спустя какое-то время на месте машин лежали груды покореженных обломков и растерзанные трупы экипажей, которые так и не высунулись наружу. Но храбрые тоже умирают. - из всех воинов большой родовой общины осталось восемнадцать человек. А за стеной каменных обломков- мотострелковый батальон. И противник тоже поступил непредсказуемо. Он не стал искать новый путь для своих машин. На гребне каменного вала показались солдаты с автоматами Калашникова. Засвистели пули. Индейцы бросились врассыпную. Наши друзья тоже скользнули в расщелину в скалах.

Янки осторожно положил стрелу на арбалет и взял на прицел проход между двумя валунами. Именно там должен был появиться противник. Ренат, Вадик и Пашка были тут же неподалеку за камнями. У них было оружие только ближнего действия, но в этих хитрых переходах между скалами и им удалось завалить какого-то паршивенького сержантика, тащившего 12-ти миллиметровый пулемет. Рядом укрывались и четверо индейцев. Эти умелые воины и охотники в своих родных горах нанесли врагу уже достаточный урон. Послышались шаги. Янки затаил дыхание. На этот раз между камнями появилась фигура сардукара в тяжелых доспехах. Глаза его светились злобой за маской стилсьюта.

-Этого гада стрелой не возьмешь, - подумал Янки.

-Да, вот вспомнить бы бабушкино заклинание... - в ответ подумал Пашка.

Раздумья прервал голос Вадика:

-Эй ты, вояка, недоделанный , ты что, думаешь- нашел укромный уголок, где можно прилечь отдохнуть? Сейчас еще начнешь стягивать здесь с себя шмотки. Ты смотри мне, и не думай об этом, а то...

Сардукар, видимо, решил узнать, что же будет, если он не послушается, и с нахальным видом начал разоблачаться. Он уже собирался стягивать штаны, когда просвистело несколько стрел...

-А что, неплохо справились.

- Да, теперь давай двинем вон туда. Я слышал оттуда какой-то шорох.

Небольшой отряд, растянувшись цепочкой, осторожно пробирался в скалах. Скоро перед общим взором предстала небольшая ровная площадка, на которой вокруг банки с тушенкой расположились четыре солдата. Через секунду двое из них упали, пронзенные стрелами индейцев, один- короткой стрелой из арбалета Янки. Ренат, первым выскочивший на площадку, обухом топора съездил по голове четвертого. Но последний пришел в себя на удивление быстро. Пашка приставил меч к его горлу:

-Кто такой? Из какой части? Что вам здесь нужно?

Выяснилось, что пойманный- лейтенант Далевский, командир зенитно-артиллерийского взвода. А вот что за боевое задание у этого сборища , узнать у лейтенанта не удалось. Он, хотя и с серьезным умным видом, нес какую-то чушь про самоподготовку, желтые рамочки, аппаратуру съема и передачи данных. Индейцы тут же предложили попробовать на нем новые изобретенные в племени пытки. Им тут же это разрешили. А Пашка продолжал задавать вопросы:

-Кому на Руси жить хорошо? Почему аборигены съели Кука? Почем будет водка в 2000 году?

Пленный здорово держался - он так и не ответил ни на один вопрос. А вот Пашку собственные вопросы показалось натолкнули на какую-то мысль:

-Стоп! Кажется я припомнил бабушкино заклинание! Сейчас попробуем:

То ли Пашка перепутал слова в заклинании, то ли не знаю, что еще, но заклинание действовало как-то странно. Сверкнула молния. По потемневшему небу побежали строчки:

    Memory testing. 640kb

    Searching for mouse...

    You are attach the server VVD...

Вдруг на Пашке оказалось что-то вроде скафандра, на котором была прикреплена небольшая табличка с золочеными буквами:” Автономное боевое средство общего назначения. Модель НО-XII N320576. Производство фирмы Сьерра Он Лайн.” а на панельке перед лицом Пашки загорелись непонятные знаки. Внутри скафандра зазвучал механический голос:

    -Проверка системы жизнеобеспечения.

    -Проверка системы легкого вооружения.

    -Проверка системы тяжелого вооружения.

    -Проверка системы наведения.

    -Проверка системы полета.

    -Даю отсчет.

    -Пять-четыре-три-два-один-ноль.

Реактивные струи ударили о камни. Пашка в громоздком скафандре поднялся метров на пять над землей, немного развернулся и мгновенно пропал из виду. Только в воздухе рассеивалось облако ракетного выхлопа.

Механический голос внутри скафандра продолжал звучать:

-Цель номер 54. Координаты 23-15. Малая группа. Включить лазерное наведение. Подготовить ракету. Огонь!

Ровно через 16 мин. 42 сек. воевать было уже не с кем.

А в индийском селении начинался праздник. Веселились все от мала до велика - пели ”Банде матарам” и ”Джанганамана”, пили бурбон и танцевали джигу. Вожди важно расхаживали в праздничных кильтах. Старый шаман забрался на камень, размахивал альпенштоком и распевал йодль. Между вигвамами в медных чашах курилась хавра. Женщины и дети разносили меланж, пейот и настойку виддрингтонии на коньяке. К вечеру веселье ничуть не утихло. Пашка бродил по селению, то и дело приподнимая шкуры и заглядывая в вигвамы. Может им двигало простое любопытство, может быть, выпитое за день, а может- и то, и другое. В одном вигваме он увидел двух молодых женщин, придающихся в отсутствии мужей любовным утехам, в другом- старуху, вяжущую на спицах. В третьем он увидел Вадика, склонившегося над голубым шведским биде. Да, Вадик, видно перебрал пейота... Пашку самого что-то начало мутить. В голове порядочно шумело. Сердце стучало как налоговый инспектор в двери вашего офиса. Ноги отказывались слушаться...

Очнувшись, Пашка почувствовал на губах вкус пива. Он с трудом открыл глаза и увидел Янки, который держал жестянку у его лица.

-Эй, смотрите-ка, пришел в себя!

Пашка попытался повернуть голову- словно пчелиный улей потревожил. Сознание возвращалось потихоньку. Потихоньку возвращалось ощущение рук и ног. Вместе с этим пришло и знакомое чувство, почти не связанное с похмельем - не то потерял что-то важное, не то найти не успел. Хотелось закрыть глаза, заснуть и вернуть вчерашний день.

-А где индейцы?

-Ты что несешь? Какие индейцы? Хватит разлеживаться. Лорд Спилликин ждет нас сегодня к полудню, -Янки поменял в плейере кассету и поправил скальпы на поясе. Вадик отвязывал мустангов. После двух часов бешеной скачки по пыльным дорогам северного маркграфства четверо друзей увидели лагерь королевских войск, которыми командовал лорд Спилликин. Вскоре они уже были в палатке лорда. Спилликин расхаживал из угла в угол.

-Что, Вадик, это и есть те люди, о которых ты мне говорил?- лорд внимательно рассматривал компанию,- Ну, вид довольно бравый.

Лорд потрепал Рената за щеку:

-А вот этот бобик, наверное, расправился с бейлифом на мосту? Что? Не он? Ах, вот этот Геракл засушенный! Что же, молодец. Мне а того придурка давно жаловались. Совсем забыл, кто его кормит. Мы уже несколько раз откладывали суд. А так ты сэкономил округе на оплату палача и священника. Герой, герой! Заслужил, держи монетку. А тебя, Вадик, я за это удостаиваю посвящения в рыцари, становись на колено! - Лорд опустил Вадику на плечо меч, слегка задев увесистым лезвием по голове. -Встань, сэр рыцарь! Ты назначаешься бейлифом Истгенского округа. Взамен убитого. Но смотри, веди себя хорошо. Да, и увеличь вдвое пошлину там, на мосту. Ну ладно, вы меня и так слишком долго задержали. Давайте, давайте, валите отсюда!

Сражение намечалось только на следующее утро. Друзья полностью были предоставлены сами себе. Никто не указывал им место в боевом строю. Да и как ведутся эти средневековые бои? Ты знаешь, читатель? Я вот не знаю, а мне отдувайся, расписывай. Наши друзья тоже, наверно имели об этом слабое представление, но готовились как могли. Вадик примерял новые доспехи. Ренат точил свой топор. Янки забивал козла с копейщиками. Пашка пошел взглянуть на расположение противника. Кстати, назад он так и не вернулся, но это я забегаю вперед.

Утром, еще до свету лагерь загудел. Строились ряды копейщиков, готовились лучники, суетились оруженосцы, помогая рыцарям надевать доспехи. Трехтысячное войско потянулось из подлеска на открытое место, окруженное невысокими горами. На противоположной стороне долины показался противник - герцог Гаунтлет набрал людей к северу от Логрии. Это были свирепые варвары из лесов Карлайла, не знающие власти и закона. Среди них были логрийские рыцари - ренегаты, поддерживающие герцога. Противник был значительно многочисленнее. С обеих сторон заиграли трубы. Войска начали сходиться. Из рядов герцогских сил выдвинулись рыцари, выстроившись клином, понеслись вперед. В королевском войске рыцари находились перед двумя шеренгами. Сзади шли копейщики. Лучники расположились по флангам. Они градом стрел встретили приближающийся клин противника, но стрелы причиняли мало вреда закованным в сталь рыцарям, движущимся со скоростью машины Скорой помощи. Рыцари короля тоже набирали скорость, двигались в сторону врага. Каждому хотелось скрестить копья с герцогом, который был в острие клина. Это сильно мешало. Рыцари наталкивались друг на друга, порядок расстроился. Герцог несся на огромном вороном коне. Его доспехи сверкали на солнце. Черные перья развевались на его шлеме. Вот он столкнулся с кем-то из королевских рыцарей. Герцог даже не пошатнулся в седле. Копье противника попало точно в середину щита и разлетелось в щепки. Сам же противник с грохотом слетел с лошади. Этот рыцарь никому не был известен. На его щите не было герба- щит сверкал девственной чистотой стали. Скажу вам по секрету- это Вадик. А его горячая лошадка, которая принесла его первым к герцогу, дернулась, наткнувшись на герцогского коня, попятилась и упала, придавив своего всадника. Королевские рыцари зажали с двух сторон клин противника, но враг под предводительством самого герцога прорвался по фронту и ударил по ратникам. Лучники не могли больше стрелять- перед ними были только спины своих воинов. В центре кипел бой. Рыцари герцога заняли круговую оборону и ожесточенно рубились, не уступая натиску противника. Логрийские силы были сильно увлечены этой тесно сбившейся группой и не заметили приближения карлайских варваров. Те бежала безо всякого порядка орущей и машущей оружием толпой. Они были одеты в звериные шкуры. Спутанные волосы гривами падали на плечи. Бороды спускались до пояса. У некоторых волосы и бороды были заплетены. Часто были видны татуировки на руках и лицах. Глаза варваров светились нечеловеческой злобой. На лицах- исступление. Пена на губах. Варвары налетели внезапно и ударили в спины логрийским рыцарям, смяли на флангах лучников, лавиной пронеслись по пронзенным стрелами телам своих товарищей. Теперь королевским войскам пришлось туго- пришлось отражать нападение неприятеля с двух сторон. Теперь и Янки, находящийся среди лучников на правом фланге, столкнулся лицом к лицу с неприятелем. И те лица, которые он увидел, ему совсем не понравились. Янки храбро двинулся с мечем к ближайшему варвару, пробежал мимо и понесся к горам. Пока Янки бежал, битва разгоралась все с большей силой. все воины до последнего вступили в бой. силы противоположных сторон смешались. Наконец-то Ренат сумел протиснуться сквозь ряды королевских ратников и познакомить врагов со своим топором. в центре долины Вадим пытался высвободить ногу из-под лошади. Рядом стоял оруженосец, потерявший своего господина и отражающий удары теснящего его врага. Когда оруженосец упал с пробитым черепом, Вадим высвободился и вскочил навстречу противнику с мечем наголо.

Когда Янки уже подбежал довольно близко к горам, он остановился как вкопанный и подумал, не повернуть ли ему обратно- на горе, разложив одеяло, усаживался мужик ростом, казалось, с Эмпайер Стейт Билдинг.

-Какой счет?- спросил великан громовым голосом. Тон вроде бы был вполне дружелюбный.

Пока Янки собирался с духом и думал, что ему ответить, к горе подошла такого же исполинского роста женщина с корзинкой соответствующих размеров, набитой провиантом. Корзинку она поставила у подножия горы, а сама села рядом со своим супругом. Великан достал из корзины пару свиных окороков и бросил их в рот. Челюсти заскрипели как мельничные жернова. Какое-то время чета не обращала на Янки никакого внимания и он вполне пришел в себя. Ему было стыдно за дезертирство с поля боя. В нем взыграл олимпийский дух, чувство социальной справедливости и моральной ответственности за свои поступки. Он вспомнил свои проказы в младенчестве. Вспомнил шалости отрочества и мутные делишки юности. Вспомнил, как лихо разделался с драконом всего лишь в прошлом месяце и закричал:

-Эй, вы, переростки! Чего расселись? А билеты?

-Ой, не пищи, пожалуйста!- ответил великан и осторожно отодвинул Янки ногой подальше от себя.

Янки повалился на землю, но тут же вскочил и, подняв меч, побежал на великана. Тот отстранился от меча, задрал обе ноги и... с грохотом упал по ту сторону горы. Янки, описывая мечем в воздухе фигуры Лагранжа, бросился на великаншу. Женщина, не долго думая, набросила на Янки подол юбки и попробовала прихлопнуть его ладонями. Но малорослый герой, оказавшись в ловушке, продолжал размахивать своим оружием и сумел, пропоров грубую ткань, порезать великанше палец. Тут ее муж снова перелез через гору и пришел жене на помощь. Янки вытащили из-под подола, увязали каким-то канатом и великан, схватив его своей громадной ручищей, поволок этого опасного человечишку в горы. Вскоре Янки увидел вход в огромную пещеру. Именно туда и вошел великан со своей ношей. внутри пещера была вполне благоустроена. Длинный коридор со множеством громадных дверей из полированного дерева вел в просторный даже по великанским размерам зал. Каменный пол был чисто выметен. На потолке висела люстра горного хрусталя. В одной из стен был выложен камин с декоративной решеткой. Вдоль других была расставлена мебель. Великан бросил Янки на что-то вроде исполинской тахты и сказал кому-то:

-Смотри, присматривай за ним. Он какой-то дикий!. А я пойду. Мы досмотрим с мамой кино и скоро вернемся.

Когда великан ушел, Янки перевернулся посмотреть, к кому же он обращался. Перед ним сидела довольно милая девочка лет шести. Вот только эта девочка даже сидя была по крайней мере вдвое выше Янки.

Янки быстро нашел общий язык с ребенком. Девочку звали Пудл Пулл. Она показала ему своих кукол, принесла миску с молоком долго рассказывала про свои игры, про то, как она помогает маме. Старые куклы девочке давно надоели и Янки стал самым подходящим предметом для игр. К тому же у девочки начали появляться первые вопросы пола...

Но как же там сражение? Мы можем увидеть его только глазами Янки, который к вечеру выбрался из пещеры великанов. Боюсь огорчить любителей кровавых сцен, но битва уже закончилась. Долина была усеяна трупами. Янки осторожно вышел в поле - со стороны герцогских войск доносились победные звуки литавр, королевской же армии нигде не было видно. Позже Янки выслушает рассказ великана о том, как были разгромлены логрийские силы. А сейчас он пытается узнать, что случилось с его товарищами. Янки довольно долго ходил по полю битвы, внимательно вглядываясь в распростертые тела. Через какое-то время он нашел то, чего боялся. Внутри словно что-то оборвалось. Это было тело Рената, разрубленное на куски. Янки быстро отвернулся и с трудом преодолел тошноту. Постояв немного с закрытыми глазами и покачиваясь, он продолжил поиски. Но он так и не нашел тела Пашки и Вадика. Где они? Что с ними? Только глубокой ночью Янки поплелся назад в пещеру великанов.

Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4

Как пусто! Сегодня. Вечером. Поругаться не с кем. Хоть бы танки на улицах!

Кто-то забыл завести будильник и ты опять проспал свое счастье. Такое маленькое и, казалось бы, невзрачное, а потерять так жалко. Жалко. И ты расстаешься с лучшим другом. Жалко. И ты ломаешь любимую игрушку. Жалко. И ты вырезаешь кусок своей жизни. Опять... А что остается?

Как пусто! Кто-то выкрутил пробки. Кто-то перекрыл воду. Кто-то закрыл окна. Кто-то захлопнул двери у тебя перед носом. Откуда вас столько? Кто вы такие? Зачем вы так?

И сегодня перед тобой выбор: пустота здесь или пустота там. Может быть все-таки там пустота лучше? Здесь у нее противный ярко-зеленый цвет и запах жженой резины.

Сегодня ты - ножка стула. Когда-то в детстве ты никак не мог смириться с этим. Но сейчас ты- взрослая ножка стула. И ты принимаешь все как есть. Когда в комнате никого нет, ты можешь гордиться собой. Ты - часть единого целого в то же время ты - яркая индивидуальность. Именно без тебя ничего бы и не вышло. А-а-а. Ты спокоен. Ты холоден... Здесь давно не топят. Но в тебе столько живого и теплого. Душа горит. Потрескивает. Разлетаются в стороны искры. Язычки пламени выплясывают замысловатые танцы. Ты раздвигаешь темноту. Ты согреваешь того, кто рядом... Ты- ножка стула. Ты стоишь так уверенно. Сейчас. И начинаешь поскрипывать, когда чувствуешь рядом чью-то гм... спину.

-Нет, я человек! Я - человек! - кричал Вадик, метаясь в темноте своей темницы, - Я выше того, чего можно достигнуть путем одной жизни!

Сколько времени он здесь, в подвале одного из замков герцога Гаунтлета? Определить было не по чему. Говорят для многих в его положении время останавливается, но Вадим чувствовал, что время несется как курьерский поезд. Диплом на носу. Впрочем, о чем это я?

Вадим упал на пол и начал отжиматься. После сотого раза поднялся, сел на нары. Потянулся за миской похлебки, которую принесли позавчера. По камере прошел мужик в плавках с надувным матрацем и баклажкой пива. В клетке под потолком разоралась канарейка. Пробежала бабушка с ведром яблок.

-Московский уже прошел?... Нет, берите по два сорок. Да, здесь, на четвертом пути.

На старом тостере блеснула искра. Надрывно заурчал холодильник. Где-то совсем рядом застучали колеса электрички.

-Ну вас всех на...,- подумал Вадик, продолжая черпать баланду деревянной ложкой.

А в большом Карлайском лесу шла охота. Племя пиквиггенов гнало секача. т болота на запад через густой подлесок, потом вдоль небольшой речки к тисовой роще. Оул первым увидел кабана и издал низкий гортанный звук. Следом бежал Фрайт. За ним в двух шагах- Паша. Едва хватало дыхания. Но ноги сами несли вперед. Какой-то бешеный азарт. Охотники пробирались в зарослях вереска, перепрыгивали через кусты. Вперед, вперед. Овраг, небольшое поваленное дерево, крутой бугор. Что-то яркое мелькнуло между ними и преследуемым зверем. Лорд из Хэмптонуорвика со своей свитой тоже выехал на охоту. И охота выйдет на славу! Доезжачие лорда повернули секача на большую поляну, к лошадям. Копье сеньора пронзило шею животного. Тут же из лесу вылетел дротик и задрожал в груди лорда, пробив кольчугу двойного плетения. Рядом просвистело копье и сбило с лошади оруженосца. На поляну выбежал Фрайт, как демон из страшных снов грешника. Он бросился к раненому кабану и вонзил ему в сердце короткий меч. кровь брызнула на лицо , разукрашенное дьявольской татуировкой, залила бороду и меховую куртку. Фрайт разразился хохотом и воздел к небу руку с обагренным кровью мечем. Из-за дерева выскочил Оул и ткнул рогатиной еще одного хэмптонуорвикского рыцаря. Пашку на поляне с обнаженным мечем встретил начальник охоты лорда, но из леса появлялось все больше и больше людей в косматых шкурах с бешенством в глазах. С каждым мгновением лесная поляна все больше и больше походила на сумашедшую мясорубку. кровь не успевала впитываться в землю. Просто убийство ради убийства? Но, начав, уже невозможно было остановиться. Кровь на оружии, кровь на руках, Кровь на лицах, на одежде, на траве, на листьях деревьев. кровавые блики в глазах. Кроваво-красное мерцание рубина в эфесе меча. младший брат Фрайта, Гэндер держал за волосы юношу из свиты лорда и подносил выщербленый нож к его горлу. Жизнь, смерть, добро, зло. чем различие между ними? Где к ним дорога? Может быть это ответы на эти вопросы проносятся в глазах жертвы? Может быть что-то важное слышится в предсмертном хрипе? Гэндер оттолкнул от себя тело юноши и облизал окровавленные пальцы. Над лесом стоял вой - дикая песня победы, удачной охоты. Охоты на людей. Мы лучше! Мы сильнее! Я выжил сегодня! Я столкнул тебя со своей дороги! Заложено ли это в человеке природой, воспитано ли суровой жизнью или навеяно чем-то темным, чуждым из другого мира? Ярко-алое солнце, висящее низко над деревьями говорило:” Я здесь, я с вами, я вижу все. И я знаю, что так было вчера и так будет завтра. Убить или быть убитым, сгореть или сжечь того, кто рядом - это все есть в нас. И это дает свет, дает тепло. Все это движет нами.”

Солнце медленно скрывалось за лесом. Гул пиквиггенов не умолкал. Фрайт плясал вокруг воткнутого в землю меча. Рядом разводили большие костры. Жизнь- это смерть, растянутая надолго? Настолько, чтобы человек успел выдавить из себя триллион таких же натянутых поспешных утверждений? Во всяком случае цели в жизни каждый выбирает себе сам. Если тебе не нравится- вали отсюда. Пашке сегодня нравилось ощущать холод стали и жар огня. Ему нравилось тонуть в этой орущей, измазанной грязью и кровью толпе. Нравилось всплывать, глотать воздух всматриваться в лица на гребнях волн видеть звезды и огни городов, отражающиеся в густой колышущейся темноте.

Фрайт в варварском ритуале нес какую-то околесицу, сопровождая ее каталептическими телодвижениями. И тем не менее это завораживало, будило что-то засевшее глубоко- глубоко. Пашке Фрайт казался святым. Эдакая кровавая первобытно- животная зашкаливающая святость.

Уж не знаю, как это получилось. Ты не видел, читатель? Я сам или задремал или размечтался - упустил. Толпа пиквиггенов обступила поляну. Гробовое молчание. Слышно, кажется, как падают звезды. В центре поляны в свете костров кружат с мечами в руках две человека. Это предводитель пиквиггенов Фрайт и Паша. Противники были одинаковой комплекции - невысокого роста, суховатые. Оба в косматых звериных шкурах. Длинные волосы. Отблески костров в сумашедших глазах. Плавные движения. Ночная мистерия. Священный танец. Выпад, еще выпад., звон клинка о клинок. Энергия на кончиках пальцев. Внимание и воля на острие меча. Рулады рассекаемого сталью воздуха. Удар, еще удар. Фрайт теснил Пашу к огню. сам он видел противника отчетливо, его же фигура таяла на темном фоне. Паша отбивал удары почти наугад. Опять мечи встретились. весь вес тела перенесен на полосу стали. Руки дрожат от напряжения. Паша ткнул Фрайта коленом в живот, толкнул плечом и прыгнул вперед и влево. Теперь они поменялись местами. Но Фрайт, казалось, знал, куда придется каждый следующий удар. Он даже сумел слегка достать мечем Пашино плечо. Прошло уже довольно много времени, но сил у противников не убавлялось. Удары следовали все в более бешеном ритме. Паша оставил длинную кровавую полосу на груди Фрайта сам прижимал рукой рану на левом боку. Вид крови уже не мог возбудить дерущихся. Танец продолжался с серьезными, отчасти отрешенными лицами. И следующий удар был нанесен и принят так, как будто был описан в театральной программке: меч Фрайта по рукоять вошел в Пашину грудь, лезвие показалось между лопаток. Фрайт выдернул меч. Тело его противника стало крениться к земле, как подрубленное дерево, когда рядом ярче вспыхнул костер, разбрасывая в стороны искры. Яркая вспышка света ослепила наблюдающих за схваткой. Пашино тело еще не коснулось земли, когда в потухших глазах снова загорелись огоньки. Паша оттолкнулся руками, выпрямился, поднял меч, нанес удар. Когда пиквиггены смогли снова рассмотреть поляну, то они увидели странную картину: тот, кого только что пронзил меч, стоял над безжизненным телом их вождя и доставал из кармана джинсов пачку ”опала”. Рядом сидел какой-то рыжий тип с бегающими глазами. Паша коснулся рукой плеча Рената. Тот вздрогнул и поднялся на ноги. Пиквиггены медленно побрели к своему селению - полуземлянкам, спрятанным в глухом лесу.. Паша - впереди, он теперь вождь, его ждут четыре жены Фрайта и завтра- тяжелый день, -нужно вести племя на приступ замка герцога Гауплета, нужно вытаскивать Вадима, а то он рискует совсем тронуться в темнице. О том, что случилось минуту назад у костра Пашу никто никогда не спрашивал, а он сам не стремился об этом рассказывать. Но одна милая женщина, преподаватель с кафедры ”Ділової української мови” , сокращенно ДУМ, поведала мне однажды о том, что, как будто, видела собственными глазами...

Паша почувствовал резкую боль в груди, закрыл глаза и упал на что-то мягкое. Рядом потрескивал костер. Тепло, уютно! Когда Паша все-таки осмотрелся кругом, то увидел, что лежит на куче мусора возле большого контейнера в тупике между высокими зданиями. Невдалеке два бомжа грелись у костерка, сложенного из картонных коробок. Паша встал, весь увешанный картофельными очистками и измазанный кетчупом. Он хотел было подойти к бомжам поболтать, из чувствовать простого гранфаллонства, но передумал. Что такое гранфаллонство? Сам точно не знаю. Так часто бывает - вычитаешь в какой-нибудь книжке мудреное слово, потом забудешь, что оно означает, но временами чувствуешь, что именно его следует ввернуть. Паша вышел из тупика и дошел до перекрестка, судя по табличкам на столбе - пересечения восемнадцатой и двадцать третьей авеню. У подъезда трое подростков насиловали старушку. Четвертый рядом бил головой об стену ее собачку. Паша плюнул и повернул обратно. Навстречу, низко над улицей, широко разинув пасть и громко вереща, летело что-то вроде гигантской летучей мыши. Паша пригнулся. Один из бомжей у костерка достал из-под лохмотьев внушительных размеров Смит&Вессон и несколько раз пальнул в летающую тварь. Последняя не уклонилась от своего маршрута и , продолжая орать, удалялась по восемнадцатой стрит. Бомж спрятал пушку и подбросил в огонь еще одну картонку. Ветер поднимал смерчики желтоватой пыли над потрескавшимся асфальтом. Из-за горизонта выскочило солнце, попрыгало по небу как баскетбольный мяч и бахнуло в витрину магазина. Из дверей выскочили два панка, за ними- хозяин магазина- вьетнамец с ножкой стула в руках. Под звуки ”революции N9” подкатила карета с красным крестом на дверце, запряженная четверкой лошадей. Дверца открылась, из кареты по направлению мусорного контейнера вылетело чье-то тело. Щелкнул кнут, лошади рванули дальше. Паша неспеша двинулся в том же направлении, прошел мимо открытого канализационного люка, из которого несло водкой селидовского разлива. Над люком стояла радуга. В двух шагах, возле афишной тумбы, Паша увидел парашютиста, который взламывал асфальт, пытаясь закопать парашют. Когда парашютист заметил, что за ним наблюдают, он спрятал парашют за спину и стал внимательно разглядывать афиши. Еще минут через пятнадцать Паша услышал крик и увидел, как какой-то мужик падает с девятого этажа. Когда мужик поднялся, потер спину и, матерясь, полез наверх по водосточной трубе, Паша уже особенно не удивлялся. Удивился он тогда, когда из-за подворотни выскочил Ренат в женском пеньюаре и с криком ”не применяйте ко мне нормы ускоренной амортизации, я иностранный инвестор” побежал по улице. Паша бросился вдогонку. Ренат, добежав до канализационного люка, солдатиком прыгнул вниз. Паша за ним... А потом снова темная поляна в Большом Карлайском лесу.

С рассветом отряды варваров подбирались к замку Меркткрауфтомб. Возле этого грозного строения даже солнце не решалось показаться и облить розовым мрачные стены. Разведчики пиквиггенов давно уже осматривали замок, взвешивали сильные и слабые его стороны. младшие командиры готовили людей к приступу. Теперь только взмах рукой и ощенившаяся оружием лавина хлынула наперекор законам физики вверх по холму к темной громаде. Когда нападающие были замечены из замка, уже были преодолены земляной вал и широкий ров, наполненный водой. главной башни послышался звук трубы, на стенах тут и там стали мелькать шлемы воинов, а внизу уже подтаскивались грубо сколоченные лестницы или просто длинные сосновые жерди для штурма. Через мгновение солнце все-таки бросило розовые блики на зловещие башни, вызолотило зубцы стен. Но, может быть, это стены накалились под яростным натиском варваров, алчущих богатой добычи. Защитники замка пускали в кипящую толпу стрелы, метали копья и дротики, бросали камни, сыпали известь, лили кипящее масло, но они не могли причинить заметного вреда бушующему морю варваров. Пиквиггены взбирались по лестницам, поднимались по стенам, держась за длинные жерди, строились в пирамиды, забираясь друг другу на плечи, карабкались по стенам, цепляясь за выступы между камнями, подтягивались по заброшенным на стены веревкам. Лестницы падали, сброшенные воинами замкового гарнизона, обрывались веревки, рушились людские пирамиды. Сотни нападающих разбивались, срываясь со стен, или были раздавлены падающими лестницами, бревнами, камнями, телами товарищей, но стены были взяты и сражение продолжалось вверху и во дворе замка. Были открыты главные ворота и вскоре стены и двор были очищены от защитников. Осталась только центральная башня, но вскоре единственная дверца, ведущая туда, была вынесена воинами леса и открылся темный проем. Изнутри веяло чем-то таким, от чего мурашки бежали по спине, и даже безрассудно храбрые пиквиггены остановились. Паша первым ступил в темноту. За ним Ренат. Впереди - тревожащая темнота. За спиной- светлый проем двери. Ни один человек не сунулся за теми, кто вел их на приступ замка герцога Гаунтлета. Глаза привыкали к темноте. Паша поднял голову вверх и увидел... и увидел, что там ничего нет. Никакой лестницы, только темные стены и клочок серого неба где-то высоко-высоко, неба, значительно более темного, чем снаружи. Лестница же вела вниз. Она шла по периметру башни, а в центре - опять пустота, густая, колышущаяся пустота.

-Посторонись!- из темноты показался кто-то, очень похожий на Янки и прошел мимо, едва не задев Рената стремянкой.

Этот квази-Янки приставил стремянку к стене и стал подниматься к темному небу.

-Глюк, - подумал Паша, дернул за рукав оторопевшего Рената и стал спускаться вниз по лестнице. Вначале друзья шли очень осторожно, придерживаясь за стену и нащупывая ногой каждую ступеньку, затем смелее: лестница казалась надежной и не таящей никаких неожиданностей. Ниже становилось светлее, показались закрепленные на стенах факела. Через несколько пролетов на стене можно было увидеть пожарный щит. Еще через несколько пролетов снизу стали доноситься голоса и вскоре перед Пашей и Ренатом предстал театр в лице одного актера, который висел в воздухе и играл ”Мастера и Маргариту”. Друзья присели на ступеньки. Прошло какое-то время, актер заканчивал. Неизвестно откуда раздались громкие аплодисменты. Висящий в воздухе Мастер раскланялся и с хлопком пропал. Паша с Ренатом встали и пошли дальше. Когда перед ними открылся вход в коридор, спускаться по лестнице уже порядком надоело. Вход висел в шаге от лестницы, а сам коридор тянулся вдаль, явно выходя за пределы башни. Коридор совсем уже ярко был освещен галогенными лампами. По обеим его сторонам шли ряды дверей. В конце коридора показались какая-то фигура, которая быстро увеличивалась, приближаясь к лестнице. Это был усатый мужик с арбалетом в руках. На ходу он бормотал что-то вроде этого:

--Так, ладно, Медведев с Джераром поедут в команду Нуминора... Фродис..., здорово он вынес того восточника... итальянская техника, итальянская техника, -чепуха все... и камералка- однодневка на Хэлоуин...

Мент выпрыгнул из коридора на лестницу и стал подниматься вверх. Паша посмотрел ему вслед, покачал головой и, сделав широкий шаг, оказался на белом кафельном полу висячего коридора. Ренат- следом. Шаги в коридоре отдавались гулким эхом. Лампы над головой потрескивали. Все сияло белизной по-больничному. На многих дверях имелись надписи: ”Комната для сушки белья”, ”Бухгалтерия НИСа”, ”00”, ”Декан Немецкого технического факультета, проф. Калашников В.И.”. Паша приоткрыл эту последнюю дверь. За столом, заваленном бумагами, сидел солидный мужчина. Одной рукой он держал телефонную трубку, другой что-то записывал. Декан повернулся к двери, все еще продолжая разговаривать по телефону минуты через две он положил трубку и стал перекладывать бумаги на столе из одной стопки в другую, одновременно помешивая в чашке кофе и делая бумажных голубей, которых тут же бросал в раскрытое окно. Голуби долго кружили над заснеженными полями. А декан, наконец, обратил внимание на посетителя:

-А, Паша! Зайди ко мне после обеда. Сейчас я занят.

Паша вышел из кабинета. Ренат спал тут же под дверью, тихо вскрикивая и подергиваясь во сне. Паша растолкал его и они пошли дальше по коридору. Скоро им встретилась дверь с крупной надписью ”ВАДИК”. Ренат потянул за ручку. Скрипнули петли. Внутри- темно, хоть глаз выколи. Паша пошарил рукой по стене и щелкнул выключателем. Вадик, зажмурившись, сидел в углу:

-Вот блин! С каждым днем плющит сильнее и сильнее. Сначала Янки со стремянкой, теперь - эти... А-а-х!

Вадик махнул рукой в сторону двери и отвернулся. Друзьям долго пришлось убеждать его, что они не только плод его воображения. Обошлись даже почти без битья. И вскоре уже втроем вышли в коридор. Следующей дверью оказался ”Выход на перрон”. Перрон донецкого железнодорожного вокзала. Солнышко жарит. Люди туда-сюда бегают. Пробежала бабушка с ведром яблок. За ней Янки со стремянкой:

-Где вас черти носили? А здесь жду, жду. Поезд через двадцать минут. Сумки я сложил.

И ровно через двадцать минут компания уже устраивалась в купе тринадцатого вагона поезда ”Уголек” Донецк- Киев. Достали ”маленькую” водки, несколько бутылок пива, расчехлили гитару. И чух- чух- чух... А куда вы катитесь?

Янки сидел у подножия горы. Он смотрел на улитку, ползущую о склону, и на скачущего за ней всадника в ботфортах и треуголке. В левой руке Янки держал чашку, в которую время от времени окунал правую руку, и потом медленно облизывал пальцы. Подошла девушка с черными развевающимися волосами, в бледно-розовой разлетайке, села рядом и закрыла глаза. Янки поднес чашку к ее губам. Теплые соленые ручейки побежали по подбородку. Начинался дождь. Янки вглядывался, как крупные капли падали в чашку, поднимая розовые брызги. Из чашки на него смотрели глаза. Глаза из-под темного балахона. Дождь все усиливался. Девушку в розовом куда-то смыло. Янки бросил чашку на камень и принялся ногой растирать осколки в пыль.

Паша смотрел на огромную розовую луну висящую низко над горизонтом. Луну затягивало тучами и вскоре Паша опустил взгляд, посмотрел под ноги, посмотрел вдаль перед собой. Он откинул капюшон темного балахона и осторожно сделал первый шаг по цветущему лугу. Луны сейчас совсем не было видно, но здесь было совсем светло. Свет висел толстым слоем над лугом и дышал ровно и глубоко. Ветер опускался ниже, трепал волосы, лихо свистел в ушах, трепал балахон, потом стал подхватывать лепестки цветов, стягивать яркое покрывало. Легкие раздувались как паруса Колумбовой ”Санта-Марии”. Вдох, выдох. Глоток воздуха, еще глоток. Какая жажда жизни! По лугу бежала девушка с черными длинными волосами в бледно-розовой разлетайке. Спотыкалась, падала, поднималась и бежала опять. Ветер нес капли дождя. Капли крупнее, еще крупнее. Нет, не капли - осколки стекла. Осколки зеркала. Они вонзались в тело, резали плоть. Рядом в земле задрожало зеркало в рост человека. Паша посмотрел на свое отражение за паутиной трещин. Отражение грустно взглянуло на него, повернулось и ушло.

-Ob die Partiesanen vorbeigelaufen hier sind?- Вадим выбежал из-за кустов на асфальтовую площадку, размахивая зажатым в руках пластмассовым детским автоматом. Ребята на площадке опустили деревянные мечи и оглянулись.

-А, это ты, Вадим! Да попустись!

Вадим закинул автомат за спину и спустился к ставку. Достал из кармана большую алюминиевую кружку, зачерпнул воды, выпил. Еще раз зачерпнул. В третьей кружке плавала розовая луна. Луна разбухала, впитывая воду как губка. Вадим брезгливо двумя пальцами вытащил луну из кружки и выбросил ее на траву. Потом снова заглянул в кружку. Там был поезд ”Уголек” Донецк- Киев, падающий, вернее летящий, куда-то.

Да, поезд -таки летел. Летел к созвездию гончих псов между звездами и облаками тополиного пуха. Иногда в окна вагона- ресторана заглядывали космонавты. В вагоне ели мороженое с клубникой и пили шампанское.

Или нет? Поезд падал. Конечно падал. Причем падал вниз. И еще как! Когда он грохнулся, подняв тучи песка, собаки разбежались с жалобным повизгиванием. Янки проснулся и высунулся из окна:

-Пустыня, бл... -Потом обернулся:- Паша, ты мне рубашку постирал?

-Нечего было подо мной подушку дергать!

-Уймитесь вы, скажите лучше, куда мы вчера последнюю бутылку пива спрятали, -подал голос Ренат.

-Да, не надо было добивать мне эту бутылку,- простонал Паша.

-Хр... хр... Толстый лист 50 миллиметров. Хр..., -послышалось с полки Вадима.

-Пожалуйста, готовимся к регистрации по форме RS-422,- по коридору прошел проводник.

Регистрация проходила часа полтора (ну, вы сами знаете, как это бывает). Друзья записались в легкую пехоту. На сегодня им выдали первую и последнюю увольнительную. Проводник посоветовал съездить повеселиться в городишко Плам Бар, что неподалеку. Троллейбусы ходили регулярно и вскоре перед взором компании предстали серые стены зданий, упирающихся крышами в небо.

-Как здесь пыльно!

Даже проститутки, собирающиеся стайками у дверей баров носили респираторы. Но вовсе не респираторы казались странными в их внешности: у одной кожа бледновато-зеленая и полупрозрачная, у другой- длинный извивающийся хвост и небольшие рога на голове, у третьей просто две пары рук, у четвертой- ... В общем даже просто посмотреть интересно. Ребята выскочили из троллейбуса на первой же остановке.

-Вот это вполне подходящее заведение, - сказал Ренат, остановившись у вывески ”Мэнни и Мо”. Он хлопнул по плечу верзилу у входа и вошел внутрь. Последний Рената не догнал, а вот остальным досталось!

-Тысяча извинений, господа! Тысяча извинений! Возвращайся на место, Годзилла!- это появился хозяин бара, маленький толстенький человечек,- Проходите, пожалуйста. Не хотите ли чего-нибудь выпить?,- не дожидаясь ответа он словно из воздуха выхватил четыре высоких стакана. то ”что-нибудь” не походило по вкусу ни на что знакомое. Запах очень резкий, но достаточно привлекательный. Цвет - фантазия сумашедшего художника. Пойло слегка щипало язык, било в нос, туманило голову, обжигало желудок, от него бежали мурашки по телу. Сначала бежала по телу, потом соскакивали на пол и разбегались в разные стороны. В ушах звенело так, что не было слышно надрывавшейся на сцене певички.

-Повтори, -Вадим хлопнул стаканом о стойку бара и взобрался на высокую табуретку.

-Проще простого, -бармен взял с полки пустой стакан, также громко опустил его на стойку и взобрался на табуретку со своей стороны.

-Нет, они здесь все не в своем уме!

Охрипшая певичка сползла со сцены, ей на смену появилась другая. На середине песни музыканты прекратили играть и принялись настраивать инструменты, но ни дама на сцене, ни танцовщицы в клетках, подвешенных к потолку, казалось, этого не заметили. После очередной певицы внимание посетителей бара пыталась привлечь стриптизерша. Она появилась на сцене абсолютно голой и начала манерно натягивать трусики, лифчик, ажурные чулочки, мужскую пижаму, пончо, манто из чернобурки и горные лыжи.

-Может пойдем отсюда?- предложил Паша. В руках он вертел туристическую карту города. После недолгих споров, куда пойти: на концерт оргазмной музыки или в библиотеку, друзья решили отправиться в городскую ратушу.

-Маленькая проблемка! Чем будем платить за выпивку?- вдруг вспомнил Янки.

-Выкладывайте все, что есть,- сказал Вадим и положил перед собой пачку презервативов. Янки снял с нитки на джинсах пару ключиков от пивных банок. Ренат достал помятую сигарету. Паша высыпал на стол горсть шурупов.

-Большое спасибо, господа! Большое спасибо!- снова засуетился маленький толстенький хозяин бара.

Выйдя на улицу, товарищи развернули карту и двинулись вперед в поисках ратуши. Не то улицы, не то карта были довольно путанными и вскоре, утомленная поисками нужной улицы, компания присела на обочине дороги. Но стоило им только присесть, дома по правой стороне улице задвигались. Все быстрее и быстрее. с бешеным визгом. Потом медленнее. Еще медленнее. Наконец остановились.

-Смотрите, на доме напротив табличка ”ул. им. Р.Люксембург N12”. Это ведь то, что нам нужно.

Компания быстро поднялась и подошла к большому щиту у входа в здание. В самом низу мелкими буквами было написано:”...128 этаж - ООО Стройсервис, 129 этаж - представительство фирмы Сименс и магазина по продаже елочных игрушек, пентхауз- городская ратуша”. Лифт в здании не работал. Когда друзья выбрались на крышу, уже стемнело. Посреди крыши, окруженный рядами пустых стульев, сидел одинокий виолончелист и играл гамму ре-минор. Рядом с ним стояла табличка ”Благотворительный вечер в помощь вон тем четырем идиотам”. Пока Янки, Ренат, Вадим и Паша ошарашено смотрели на виолончелиста, над крышей зависла какая-то здоровенная штуковина. В ее боку отворилась дыра и оттуда послышался типичный сержантский баритон:

-Эй вы, обезьяны! Ваша увольнительная закончилась. Двигайте сюда свои задницы.

Alea jacta est! Корабли с эмблемой Империи на бортах приближались к префектуре Анакреон, что на самой Периферии галактики. Гребцы в трюмах налегали на весла в такт ударам барабана.

-С кем воевать-то нам придется?- спросил Паша у сидевшего рядом щупленького паренька с заостренными ушами по имени Йода.

-Да, слышал, какое-то Усыновление. С ним там не то военные компьютеры взбунтовались, не то шахтеры бастуют.

-Отставить разговоры, -послышался голос сержанта и еще полчаса на корабле было слышно только поскрипывание уключин.

Сегодня ”сорвиголовам Янга” опять не выдали скафандров. А, не привыкать! Бой начался еще в космосе. Он был спланирован военачальниками Империи четко, как шахматная партия, даже как партия в ”Чапаева”. Тут и там мелькали значки отрядов, флаги аристократов, развевались перья на шлемах, сверкали доспехи. Повсюду слышна была торжественная музыка, грохот атомных взрывов и дружное ”Ура” имперской армии. Кораблю, на котором летели наши четыре товарища, выпало захватить небольшую планетку в секторе А-217. Жалкая такая планетка, но доверху набитая силами неприятеля. Космический десант сыпался противнику прямо на головы. На войне, как на войне! Одно только было не совсем удобно - тяжеловато отличить врага от собрата по оружию. По обеим сторонам сражались существа довольно необычные. Были здесь и гиганты-огры, и мерзкого вида импы, и оркообразные твари, и огромные белые обезьяны с двумя парами передних конечностей, и мелкие огненно-красные демоны. Можно было встретить кролика Банни с ручным аннигилятором, нетопыря с ракетами класса ”воздух - земля”, вполне гуманоидного вида существо в шортах, белой рубашке и алом галстуке с пращей в руках или что-то вроде сухопутной каракатицы, вооруженной автоматом Томпсона.

-Чепуха все это,- Янки целился из арбалета в голову какого-то гибрида зебры и посудомоечной машины.

-Эх, само собой чепуха, -Ренат вонзал топор в шею игуаноподобного существа.

-Но как-то уже поднадоедает, - Вадим пинал ногами довольно рослую крысу.

-Ничего, уже немного осталось,- Паша вытаскивал меч из тела довольно резвой устрицы- преростка.

В общем, ничего сверхъестественного эта бойня из себя не представляла. Такое можно было увидеть во все времена и в любом месте нашей старушки Вселенной Такое встречается в любой точке пространственно-временного континуума, если, конечно принимать во внимание поправку на фантазию, общеэволюционные силы, перцепциональные и семантические отклонения и бог еще знает что.

И заканчивается все это обычно одинаково: кого-то немножко убили, а кто-то получает свой приз. А в серьезном масштабе - словно ничего и не происходило. Понимаю, доктрина ”с запашком”, к тому же несколько скучновата. Но что поделаешь? Я, дорогой читатель, пытаюсь придерживаться исторической правды. И мое мнение об этих событиях - тоже факт вполне достоверный.

Но как же там наши герои? Да успокойтесь вы, все нормально. Разве что несколько ушибов да царапин, несколько вывихов и переломов, колотых ран, ожогов, огнестрельных ранений. Разве в этом дело? Товарищи ничуть не удивились, когда Главнокомандующий представил их к награде. и уже через пару дней они честно заработанные билеты на футбольный матч ”Динамо-Киев”- ”Барселона”. Почему бы нет!

Король Данделион сидел у телевизора, жевал гамбургер и внимательно следил за игрой.

-Во дают! Ну молодцы! Го-о-ол!

Мяч выскочил из экрана телевизор и разбил вазу на столе. Следом за мячом на ковер из телевизора вывалились четверо.

Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4

Вадим, весь сжавшись от холода, быстро шагал по льду Невы. Колючий ветер пытался отклонить его от нужного курса, заставлял шагать левой ногой дальше чем правой. Видно и силы природы в этой насквозь промерзшей стране впутались в бесконечные политические дрязги. Ветер бросал в лицо горсти снега, пролезал во все щели одежды. Но Вадим уже вышел к набережной, на Невский проспект, потом наискосок, мимо Исакия.

Паша хлебнул фанты и замотал головой. Фанта появилась не без участия жезла с рубином. Стоило только подумать об апельсинах. Следующие несколько минут в голову ничего не лезло. Пустота, абсолютная пустота. Только резной деревянный стержень висел в центре мира. Потом Паша создал небо и землю...

Гл. 1 Гл. 2 Гл. 3 Гл. 4 Гл. 5 Гл. 6

-Ну что это такое творится? Этим уродам зарплата, а мне, классному пацану- фига с маслом? Не пойдет! Нужно этот мир спасать.

Гл. 1 Гл. 2 Гл. 3 Гл. 4 Гл. 5 Гл. 6

(продолжение следует)