 |
Это
проигрывать надо достойно,
а выигрывать можно как угодно...
(вместо
эпиграфа)
Мы,
естественно, просто светились
достоинством и блистали манерами,
упоённые сознанием сбывшегося
пророчества на счет Новогодней
вечеринки, которой не было (см. “Виртуальный
Новый Год 2003”)...
Поначалу
волки сбегались к постоянному месту
кормушки совершенно по инерции, бойко
шастали по закоулкам, воспринимая
отсутствие привычного корма на
привычных местах не более чем забавную
игру в прятки. Хозяева заповедника и
ранее любили пошутить, то ссылаясь на
задержки мотороллера с провизией, то
подкидывая какую-то корейскую
собачатину. Но до самого рокового
банкета-которого-не-было, в застывших
волчьих глазах всё ещё как-то теплилась
надежда, что вот появится убелённый
сединой Альбус Дамблдор, поднимет
величественную руку и произнесёт своё
традиционное «Let
The
Feast
Begin»...
По
мере того как дворянское имение
приходило во всё большее запущение, и
сами знатные сановники, поутратив
алмазное сияние, всё чаще всплескивали
руками «Ах, сад! Мой вишнёвый сад!»,
былые джинералы уже не стеснялись в
поисках средств подложить своих детищ
в мещанские постели, дабы слиться с
любым презренным капиталом. Лицемерные
маркизы косили под добрых лесничих,
заигрывая со столь ненавистной еще
вчера вольчьей стаей и расточая
обещания обильной трапезы. Однако
зверью уже предметно хотелось жрать. И
немедленно. Постепенно теряя в весе, а
вместе с ним и в добродушии, стая
голодных волков начала рыскать в
прилегающих окрестностях, делая
неловкие попытки набегов на ближайшие
курятники. Но природная сноровка
притупилась за годы сытости и достатка,
да и пернатых претендентов на волчий
обед охраняли хорошо натасканные
цепные псы, дорожащие своим местом.
Альтернативой
было примкнуть к работящим зубрам.
Своей выносливостью за долгий период
они действительно снискали отдельное
уважение, пытаясь в одиночку рыть Bell-or-more-канал.
Но февраль свирепствовал, весна так и
не торопилась наступать, а мораль той
басни была жестока:
«Товарищ
N
по коренным вопросам
Переметнулся к полосатым осам,
Но одного товарищ не учёл -
Что потерял доверие у пчёл...»
Среди волчей стаи стали созревать
несмелые идеи тихого разбоя в пределах
родной усадьбы, дескать, и свои ведь
куры имеются, хоть и с полудохлыми
материнскими платами... Но на их жалкие
помыслы «с улыбкою глядела вселенная,
которой нет предела». Не способная
плавать в морях и океанах, вселенная
откопала для себя удобную лужу (i.e.
“pool” по-англицки),
буквально воплощая в жизнь старый
анекдот:
Кухня.
Тишина. Открывается дверь холодильника.
Оттуда вываливается огромная Мышь.
Пузатая, с лоснящейся мордой, на шее
намотаны сосиски, в одной руке кусок
сыра, в другой – окорок. Медленно
двигается в сторону
норы. Подходит. Перед норой стоит ма-аленькая
такая мышеловка
и в ней ма-аленький такой засохший
кусочек сыра. Смотрит она на всё это и
говорит:
- Ну чеснэ слово, як диты...
Март
ворвался ураганом страстей, превнося в
собачью жизнь уже было утерянное
чувство короткого, но ожидания.
Залётный ковбой Гарри норовил устроить
настоящую встряску всему волчьему
племени, обратив его единым движением в
небесных гончих псов. Но подлым
выстрелом в спину был сражен он четыре
месяца спустя в неравном поединке на
игровых полях Её Величества... Фрицы
было заинтересовались улучшить породу
за счет зарубежных самцов, но как-то
быстро ретировались, видимо обнаружив
в волчьих родословных некоторую
пейсатость... В поисках дешёвой тяговой
силы (а стая уже была согласна даже на
извоз) трест с патетически
трогательным названием «Освобождение»
потянулся на берега Онтарио, не ведая
по простоте душевной, что всё намытое
во времена калифорнийской лихорадки
золото окажется медной обманкой...
Похороны прошли скромно, и только
волчий вой лунной ночью был слышен
далеко за пределами резервации
последних из могикан...
К
моменту выхода в свет романа «Кафедра»
мне было одиннадцать, его экранизации
– шестнадцать. С тех пор я искал кого-то,
кому мог бы сказать «Женщина! Кто ты
такая? Вари мне
обед, женщина!
Впрочем, не надо, я сыт. Уложи меня спать...»
И нашел. И моя Асташова тоже может
вынести питьё, но враньё – нет... Волки
не врут. И не пьют. Потому что на Финрусе
сухой закон. Геша говорил, что уважает
волчат: «Казалось бы,.. вислоухий щенок,..
а в глазах - сила дикого зверя!» Зверя,
перегрызающего себе лапу, чтоб
вырваться из капкана, когда, опьяненный
с голоду собственной кровью, он
бросается на отторженную плоть и
дожирает её со злости и боли, лязгая
зубами о коварный металл, поймавший его
в плен. И, усмирив приступ отчаяния,
удаляется он, ковыляя на трех ногах и
оставляя алый след на снегу, под
ледяной дождь, способный скрыть его
волчьи слёзы, если бы он был на них
способен... «Кафедра» и «Трибуна» -
синонимы по англо-русскому словарю. И
никто не обращал внимания на
неполноценность стаи, скормившей
щенкам свои конечности, к моменту
трибунного шествия новых лесничих,
решивших навсегда очистить угодья от
санитаров леса.
-
А давайте, - призывали некоторые «продвинутые»
хищники, - потребуем жратвы хотя бы за
то что мы именье три месяца охраняли!
-
А чего
мы делали то? Интернетом с телефоном на
халяву пользовались?
-
Ну,
можно сказать, что мы его, этот,..
интернет,.. тестировали, чтоб не
застоялся.... Ну или, OK,
за то что контору их хренову к сдаче
готовили, а?!
-
Это
когда? Когда мебель разворовывали, да
оборудование растаскивали?
-
Ну мы ж,
это... потом... типа... подмели и мусор
выбросили... А мебель с оборудованием...
ну так мешали они! Вот и ликвидировали,
как смогли... Чего это всё теперь
сдавать что-ли надо?
-
Надо,
Федя, надо...
-
Ну,
давай тогда сдадим и порно-журналы, что
под крышей нашли -
скажем, что маркиз нам прислал... По
почте. Сказал, что высылает
документацию, а пришло вот это...
Дескать, наверное, по-ошибке положил, но
нам было неудобно спросить...
-
Ну
тогда можно и порнухи из сети натаскать
на пару дисков, - подхватили другие
зверюги, - и сдать как «Дворянский архив»
с тихоокеанского побережья...
-
Эх, братцы... Нам бы на то побережье на
упаковку добраться... У них тогда
столько приборов бы из строя вышло
внезапно...
Волки,
одним словом, хромоногие... Но что
делать? Кое-как зализав раны и язвы под
летним солнышком, подобрав хвосты и
выводок, к осени стая двинулась в брод
через трясину к новым берегам в поисках
непуганной дичи... Лето клонилось к
закату, а твердой почвой всё еще не
веяло. Полетели первые листья с
деревьев, пронёсся средней силы ураган
с градом, вот-вот - и закружат белые
злые мухи. Будет ли кому рассказать про
волчью долю далёкой весной?.. Но об этом
мы узнаем только в случае, если весна
непременно настанет,.. а как же иначе... |
 |