Это проигрывать надо достойно,
а выигрывать можно как угодно...

(
вместо эпиграфа)

Мы, естественно, просто светились достоинством и блистали манерами, упоённые сознанием сбывшегося пророчества на счет Новогодней вечеринки, которой не было (см. “Виртуальный Новый Год 2003”)...

Поначалу волки сбегались к постоянному месту кормушки совершенно по инерции, бойко шастали по закоулкам, воспринимая отсутствие привычного корма на привычных местах не более чем забавную игру в прятки. Хозяева заповедника и ранее любили пошутить, то ссылаясь на задержки мотороллера с провизией, то подкидывая какую-то корейскую собачатину. Но до самого рокового банкета-которого-не-было, в застывших волчьих глазах всё ещё как-то теплилась надежда, что вот появится убелённый сединой Альбус Дамблдор, поднимет величественную руку и произнесёт своё традиционное «Let The Feast Begin»...

По мере того как дворянское имение приходило во всё большее запущение, и сами знатные сановники, поутратив алмазное сияние, всё чаще всплескивали руками «Ах, сад! Мой вишнёвый сад!», былые джинералы уже не стеснялись в поисках средств подложить своих детищ в мещанские постели, дабы слиться с любым презренным капиталом. Лицемерные маркизы косили под добрых лесничих, заигрывая со столь ненавистной еще вчера вольчьей стаей и расточая обещания обильной трапезы. Однако зверью уже предметно хотелось жрать. И немедленно. Постепенно теряя в весе, а вместе с ним и в добродушии, стая голодных волков начала рыскать в прилегающих окрестностях, делая неловкие попытки набегов на ближайшие курятники. Но природная сноровка притупилась за годы сытости и достатка, да и пернатых претендентов на волчий обед охраняли хорошо натасканные цепные псы, дорожащие своим местом.

Альтернативой было примкнуть к работящим зубрам. Своей выносливостью за долгий период они действительно снискали отдельное уважение, пытаясь в одиночку рыть Bell-or-more-канал. Но февраль свирепствовал, весна так и не торопилась наступать, а мораль той басни была жестока:

«Товарищ N по коренным вопросам
Переметнулся к полосатым осам,
Но одного товарищ не учёл -

Что потерял доверие у пчёл...
»

Среди волчей стаи стали созревать несмелые идеи тихого разбоя в пределах родной усадьбы, дескать, и свои ведь куры имеются, хоть и с полудохлыми материнскими платами... Но на их жалкие помыслы «с улыбкою глядела вселенная, которой нет предела». Не способная плавать в морях и океанах, вселенная откопала для себя удобную лужу (i.e. “pool” по-англицки), буквально воплощая в жизнь старый анекдот:

Кухня. Тишина. Открывается дверь холодильника. Оттуда вываливается огромная Мышь. Пузатая, с лоснящейся мордой, на шее намотаны сосиски, в одной руке кусок сыра, в другой – окорок. Медленно двигается в сторону норы. Подходит. Перед норой стоит ма-аленькая такая мышеловка и в ней ма-аленький такой засохший кусочек сыра. Смотрит она на всё это и говорит:
- Ну чеснэ слово, як диты...

Март ворвался ураганом страстей, превнося в собачью жизнь уже было утерянное чувство короткого, но ожидания. Залётный ковбой Гарри норовил устроить настоящую встряску всему волчьему племени, обратив его единым движением в небесных гончих псов. Но подлым выстрелом в спину был сражен он четыре месяца спустя в неравном поединке на игровых полях Её Величества... Фрицы было заинтересовались улучшить породу за счет зарубежных самцов, но как-то быстро ретировались, видимо обнаружив в волчьих родословных некоторую пейсатость... В поисках дешёвой тяговой силы (а стая уже была согласна даже на извоз) трест с патетически трогательным названием «Освобождение» потянулся на берега Онтарио, не ведая по простоте душевной, что всё намытое во времена калифорнийской лихорадки золото окажется медной обманкой... Похороны прошли скромно, и только волчий вой лунной ночью был слышен далеко за пределами резервации последних из могикан...

К моменту выхода в свет романа «Кафедра» мне было одиннадцать, его экранизации – шестнадцать. С тех пор я искал кого-то, кому мог бы сказать «Женщина! Кто ты такая? Вари  мне обед,  женщина! Впрочем, не надо, я сыт. Уложи меня спать...» И нашел. И моя Асташова тоже может вынести питьё, но враньё – нет... Волки не врут. И не пьют. Потому что на Финрусе сухой закон. Геша говорил, что уважает волчат: «Казалось бы,.. вислоухий щенок,.. а в глазах - сила дикого зверя!» Зверя, перегрызающего себе лапу, чтоб вырваться из капкана, когда, опьяненный с голоду собственной кровью, он бросается на отторженную плоть и дожирает её со злости и боли, лязгая зубами о коварный металл, поймавший его в плен. И, усмирив приступ отчаяния, удаляется он, ковыляя на трех ногах и оставляя алый след на снегу, под ледяной дождь, способный скрыть его волчьи слёзы, если бы он был на них способен... «Кафедра» и «Трибуна» - синонимы по англо-русскому словарю. И никто не обращал внимания на неполноценность стаи, скормившей щенкам свои конечности, к моменту трибунного шествия новых лесничих, решивших навсегда очистить угодья от санитаров леса.

- А давайте, - призывали некоторые «продвинутые» хищники, - потребуем жратвы хотя бы за то что мы именье три месяца охраняли!

- А чего мы делали то? Интернетом с телефоном на халяву пользовались?

- Ну, можно сказать, что мы его, этот,.. интернет,.. тестировали, чтоб не застоялся.... Ну или, OK, за то что контору их хренову к сдаче готовили, а?!

- Это когда? Когда мебель разворовывали, да оборудование растаскивали?

- Ну мы ж, это... потом... типа... подмели и мусор выбросили... А мебель с оборудованием... ну так мешали они! Вот и ликвидировали, как смогли... Чего это всё теперь сдавать что-ли надо?

- Надо, Федя, надо...

- Ну, давай тогда сдадим и порно-журналы, что под крышей нашли -  скажем, что маркиз нам прислал... По почте. Сказал, что высылает документацию, а пришло вот это... Дескать, наверное, по-ошибке положил, но нам было неудобно спросить...

- Ну тогда можно и порнухи из сети натаскать на пару дисков, - подхватили другие зверюги, - и сдать как «Дворянский архив» с тихоокеанского побережья...

- Эх, братцы... Нам бы на то побережье на упаковку добраться... У них тогда столько приборов бы из строя вышло внезапно...

Волки, одним словом, хромоногие... Но что делать? Кое-как зализав раны и язвы под летним солнышком, подобрав хвосты и выводок, к осени стая двинулась в брод через трясину к новым берегам в поисках непуганной дичи... Лето клонилось к закату, а твердой почвой всё еще не веяло. Полетели первые листья с деревьев, пронёсся средней силы ураган с градом, вот-вот  - и закружат белые злые мухи. Будет ли кому рассказать про волчью долю далёкой весной?.. Но об этом мы узнаем только в случае, если весна непременно настанет,.. а как же иначе...