Самая оживленная часть Невского проспекта - между Дворцовой площадью и Московским вокзалом. Здесь, как и в Греции, есть все. На Невском каждый прохожий может найти то, что ему больше по вкусу. Хочешь хлеба - к твоим услугам продовольственные и промтоварные магазины. Жаждешь зрелищ - добро пожаловать в театры, кинозалы и музеи. Не хватает духовной пищи - посети Публичную библиотеку. А еще на Невском и рядом с ним есть церкви, дворцы...

...И щедро представлена та веселая компания, имя которой человечество. За день по проспекту проходят миллионы людей тысячи национальностей из сотни стран. Мелькают все оттенки кожи - от альбиноидных скандинавов до черно-гуталиновых негров Западной Африки. Старики и молодежь, мужчины и женщины, работяги и студенческий люд... Нередки на Невском и миллионеры, и те, кому в этой жизни нечего терять. Даже собственных цепей - за неимением таковых.

Майским солнечным днем один такой неимущий гражданин сидел на Аничковом мосту, мрачно глядя на проходящие мимо толпы. Заметный загар на его лишенном возраста лице говорил о солидном стаже в такого рода занятиях, а нелепый, не по сезону наряд - о долгом пребывании “на дне”. Обдерганные короткие джинсы в бурых пятнах, стоптанные лыжные ботинки, по пояс обрезанное демисезонное пальто и ветхий пиджак на голом теле - для одних сочетание дикое, а для кого-то вполне обычное. Взор нищего был тускл и в нем явственно читалось: пожрать бы, выпить да поспать. Все равно что, все равно где.

Бомж сидел, прислонившись спиной к ограде и разместив на коленях старую грузинскую кепку. В отличие от собратьев по благородному ремеслу, руку он не протягивал, зато истово крестился и бормотал что-то сиплой скороговоркой. Чуткое ухо уловило бы в этом бурчании обрывки псалмов и священных песнопений. Видимо, поэтому чаще всего бомжа одаривали набожные старушки, чье благосостояние было не намного выше.

Как и полагается, купюры нищий святоша немедленно прятал по карманам, оставляя в кепке лишь звонкую мелочь. Один раз на это обратили внимание мальчишки, протиравшие стекла легковушек у светофора, и стали угрожающе кучковаться рядом. Но решительный шаг сделать им не удалось. Какой-то парень, комплекцией напоминавший Шварценеггера, рявкнул на них от края моста, и те бросились врассыпную. Этот же парень через час уболтал милиционера, пожелавшего навести порядок на мосту. Он шепнул ему что-то такое, от чего страж порядка гомерически захохотал, перегнувшись пополам. И все время, пока нищий украшал собою мост, арнольдоподобный крепыш прогуливался рядом.

Десять часов фигура бомжа подпирала ограду моста. Десять часов снующие мимо люди брезгливо смотрели на его физиономию, покрытую не то коростой, не то лишаями. Десять часов сердобольные прохожие швыряли ему мелочь. И лишь когда солнце задело крышу Адмиралтейства, нищий поднялся, размял затекшие суставы и потащился восвояси.

Сверху с большой сумкой спрыгнул крепыш.

- Как улов? - спросил он у бомжа, оказавшегося симпатичным парнем лет двадцати с небольшим.

- Шестьдесят один восемьдесят, - отозвался тот, вытаскивая из сумки чистую рубашку.

- Ни хрена себе заработок! - воскликнул крепыш. - Это ж почти месячная стипендия. За один день!..

Его товарищ снисходительно улыбнулся. Окончательно переодевшись и покидав в сумку свой маскарад, он назидательно сказал: