КЛАДБИЩЕ
(From King Diamond’s “The Graveyard”)
Кладбище
О, где я? И что же я делаю тут,
На этом покинутом Богом кладбище?
Да... вспомнил... Тут новый мой дом. Меня ищут,
Напрасно стараются: здесь не найдут...
Психушка на Черной горе
Я заперт здесь... Так дни уныло длятся.
И ночью, через залы проходя,
Полубесплотных духов вижу я,
Что в темноте, подобно мне, таятся.
По воле Рока, средь постылых белых стен,
С болезнью разума попавших в этот плен.
Психушка на Черной горе
Сводит меня с ума.
Психушка на Черной горе
Хуже, чем смерть сама.
Я вижу их... Они, как я, томятся,
И ночью, через залы проходя,
Во мраке причитанья слышу я
Тех духов, что от глаз моих таятся.
По воле Рока, средь постылых белых стен,
С болезнью разума попавших в этот плен.
Психушка на Черной горе
Сводит меня с ума.
Психушка на Черной горе
Хуже, чем смерть сама.
Бежать отсюда прочь! Бежать скорее,
Из мира этих диких, страшных грез!
Довольно пролито бессильных, злобных слез.
Бежать отсюда прочь! И я сумею!
Так опускаясь ниже, ниже
На дно сознанья моего,
Я вижу: с каждым часом ближе
Грядет крушение его.
Их бесподобное леченье
Смирительной рубашкой... Да
Такое жуткое мученье
Не завершится никогда.
О Боже, как же ненавижу
Людей в халатах белых я
И в сокровенных мыслях вижу,
Как, извиваясь и стеня
,Они в мученьях покидают
Наш мир, исчезнув в море слез,
И больше иглы не вонзают
В мой воспаленный, бедный мозг.
Бежать отсюда прочь! Бежать скорее,
Из мира этих диких, страшных грез!
Довольно пролито бессильных, злобных слез.
Бежать отсюда прочь! И я сумею!
Ожидание
Настанет полночь, и они
Вновь принесут мои таблетки.
Настанет полночь, и огни
Потухнут в этой черной клетке.
Здесь я для них всего лишь псих -
Они меня совсем не знают
И потому не понимают,
К чему ведет незнанье их.
Ожидание в ночи:
Сегодня или никогда.
Ожидание в ночи,
Случится кое с кем беда.
Коль я лекарства не приму,
Они все будут здесь, конечно,
Но нынче я их обману:
Пусть входит “нянечка” беспечно:
Сегодня нянечка умрет,
Несчастье с нею приключится,
А ключ, что у нее хранится,
Мне путь к свободе отопрет.
Ожидание в ночи:
Сегодня или никогда.
Ожидание в ночи,
И я исчезну без следа.
Моя рука стократ сильнее,
Чем эта тоненькая шея:
Лишь стон и еле слышный хруст...
Как быстро кончились страданья:
Уж и не слышится дыханья,
И взгляд, упертый в стену, пуст...
В тиши раздался слабый стук:
То выпал ключ из тонких рук...
Ожидание в ночи:
Сегодня или никогда.
Ожидание в ночи,
И я исчезну без следа.
И я бегу через пустые коридоры
Отвратной, Богом проклятой больницы.
И открываю все коварные запоры
Ключом, что у меня теперь хранится.
Шестьсот шестьдесят шесть миль,
Как волк, я бежал через лес.
Шестьсот шестьдесят шесть миль -
И вот, наконец-то, я здесь.
Ворота кладбища предстали предо мною,
Что отделяют мертвых от живых.
Я подхожу, берусь за них рукою,
Один рывок и - одолел я их!
Среди могил под полною луной, -
Как дома я... Да, я пришел домой.
головы на ограде
Я в склепе холодном, немом и унылом,
В моем новом доме укрыт темнотой.
Но я не один: здесь со мной... здесь со мной...
Да, я вспоминаю все, что со мной было.
Я помню тот день и мое избавленье,
Как я пробирался сюда, словно тать.
И было одно лишь возможно решенье,
Которое я не замедлил принять...
Нанизанные на ограду головы
Передо мной. И я смотрю на них.
Нанизанные на ограду головы:
Уже мертвы, но все еще в живых.
Известно ль тебе, что, когда умираешь
Ты между угрюмых могильных камней,
Душа не уносится прочь, коль теряешь
Ты голову, а поселяется в ней.
И в мозге бессменно твоем обитает
И мысли, и чувства твои направляет...
Нанизанные на ограду головы
Передо мной. И я смотрю на них.
Нанизанные на ограду головы:
Уже мертвы, но все еще в живых.
Вчера, когда через ворота
Я перебрался в полной мгле,
Послышались мне звуки: кто-то
Могилу рыл в сырой земле,
Работая в ночную смену
(Наверно, за двойную цену).
Иеремия! Руки были
Твои слабей, чем у меня.
Всю жизнь одной ногой в могиле -
Теперь ты там стоишь двумя!
Еще, задолго до зари, я
Во тьме старуху повстречал,
То нищенка была, Мария:
Чтоб свой пополнить капитал,
Она к священнику тащилась,
Но с ней другое приключилось...
О, Джесси Белл, твоя душа
Пусть в Ад пройдется не спеша!
Нанизанные на ограду головы,
Живые мертвые, и между ними я.
Нанизанные на ограду головы:
И смотрят, смотрят, смотрят на меня!
Все, кто приходят, - не уйдут:
Никто, никто не должен знать,
Где я нашел себе приют,
Чтоб не сумели рассказать
ТОМУ, из-за кого я здесь, -
Я сам доставлю эту весть.
И, закрываючи, глаза
Я слышу эти голоса...
голоса
Ведь у него есть Люси, дочка:
Похить, похить ее - и точка.
Не незнакомец
Неделю целую за Люси наблюдая,
Я про нее узнал буквально все,
Про все передвижения ее,
И то, во сколько школу покидает.
О Люси, Люси, вот рука моя, возьми.
Как же тебе получше объяснить:
Не незнакомец я, но друг, пойми, пойми.
И я хочу тебя до дома проводить.
Там папа ждет... Скучает без тебя.
Идем со мною, лапочка моя.
Какие волосы! И чудные, глаза!
Тебе, наверно, лет всего лишь семь.
Я угадал? Я правильно сказал?
(Хоть, в общем-то, мне дела нет совсем.)
Ведь ты же маленькая доченька ТОГО,
Который столько зла мне причинил.
Но я бы никогда и ничего
Плохого с девочкой, как ты, не совершил.
О Люси, Люси, вот рука моя, возьми.
Как же тебе получше объяснить:
Не незнакомец я, но друг, пойми, пойми.
И я хочу тебя до дома проводить.
Там папа ждет... Скучает без тебя.
Идем со мною, лапочка моя.
Какие волосы! И чудные, глаза!
Тебе, наверное, лет семь, идет восьмой.
Никто - ведь надо же - и слова не сказал,
Увидев то, как ты идешь со мной.
Ну, что ж ты нервничаешь, что, скажи, не так?
Идем со мною, нам пора, идем (во мрак...)
Там у меня так много кукол. Сделал их
Я сам (не обошлось тут без хлопот).
И ты пока что поиграешь славно в них,
А там, глядишь, и папа подойдет.
О Люси, Люси, вот рука моя, возьми.
Как же тебе получше объяснить:
Не незнакомец я, но друг, пойми, пойми.
И я хочу тебя до дома проводить.
Там папа ждет... Скучает без тебя.
Идем со мною, лапочка моя.
Да, я и ты: мы скоро дома будем,
И будем здорово играть, и все забудем.
Там будет весело - пришел и наш черед!
Родное кладбище! Идем, оно нас ждет.
РЫТЬЕ МОГИЛ
Не нервничай же, Люси, Бога ради,
Тепла могила, куклы на ограде,
Что ж не играешь с ними ты, взгляни
В глаза им. Как живые ведь они!
А ты, Мак Кензи: я уже не тот,
Кем раньше был. Бесследно не пройдет
Ни для кого в психушке пребыванье -
И все благодаря твоим стараньям.
Я часть мозгов оставил там своих,
Часть - но не все! Нет, я не круглый псих!
Не плачь, не плачь, малышка, умоляю!
Не плачут маленькие девочки, я знаю.
Да, я иду во мрак, иду один,
И я достигну Адовых глубин!
Мак Кензи, знаю я, ты будешь рад,
Я укажу тебе дорогу прямо в Ад!
Семь ям под семь могил в ночи копая,
Я жажду отплатить тебе сполна.
И с неба сумасшедшая луна
За мной с усмешкой злобной наблюдает.
Мак Кензи, знаю я, ты будешь рад,
Я укажу тебе дорогу прямо в Ад!
Не правда ли, я умный: семь могил
И семь надгробий с надписью на каждом:
“Навечно с нами. Люси.” Правда, мил
Сюрприз мой, плод безумной мщенья жажды?
Что ж сделаешь, Мак Кензи, я не тот,
Кем раньше был. Бесследно не пройдет
Ни для кого в психушке пребыванье -
И все благодаря твоим стараньям.
Я часть мозгов оставил там своих,
Часть - но не все! Нет, я не круглый псих!
Да, я иду во мрак, иду один,
И я достигну Адовых глубин!
ВСТРЕТИМСЯ В ПОЛНОЧЬ
И вот вчера копать я завершил
Последнюю из тех семи могил
И, наконец, Мак Кензи позвонил.
Его я среди ночи разбудил,
Сюрприз, не правда ль? Как же месть сладка!
Ты думал, умер я , а видишь - нет.
Вставай, Мак Кензи, и встряхнись слегка,
Мэр брошенного Богом городка.
Пришла пора тебе держать ответ!
Как ты меня унизил! Но теперь
Мы рассчитаемся за все с тобой, поверь.
Ведь ты такой же псих, как я,
Иль нет, ты обошел меня!
Ты в сто раз больший идиот!
Так в полночь приходи сюда,
На кладбище... Не то беда:
Иначе дочь твоя умрет!
Как месть сладка, согласен ты со мной?
Согласен, знаю. Значит, жду (к себе домой)...
Зовете повредившимся в уме
Меня вы. Пусть, но я не буду лгать,
Зачем все это требуется мне.
Вам интересно? Что ж, могу сказать.
Когда-то я работал на него
И как-то среди ночи я застал,
Как он... К своей дочурке приставал
!И я донес... Но что же? Ничего!
Он опроверг, сказал, что то был я -
Ведь ночь была, и как в ней разглядеть?
Ах, извращенец, грязная свинья!
Поверили ему, а мне... сидеть.
Мак Кензи , что умолк, ты слышишь ли меня?
Что с Люси, говоришь? С ней все в порядке. Я
Спать уложил ее. Она лежит в гробу.
Она так ждет тебя! Иди, я тоже жду!
Да, ты такой же псих, как я,
Иль нет, ты обошел меня!
Ты в сто раз больший идиот!
Так в полночь приходи сюда,
На кладбище... Не то беда:
Иначе дочь твоя умрет!
СПИ КРЕПКО, КРОШКА
Ну что же, Люси, время спать,
И ты, малышка, отдохни.
Вот гроб, удобный, как кровать,
Ложись в него, ложись, усни.
Как только папа твой придет,
Я разбужу тебя. Идет?
Но об одном прошу лишь я:
Пожалуйста, не плачь, дитя...
В могилу гроб. Все ниже, ниже,
Ну что ж ты плачешь, детка, спи же!
И крепок будет пусть твой сон.
Пусть черви лезут вон из кожи,
Они тебя не потревожат.
А папа? Скоро будет он.
В гробу, и некуда бежать.
Шум. - Папа, ты? - Нет, крошка, спать...
И стоя в мрачном ожиданьи
В тени кладбищенских ворот,
Я смаковал то наказанье,
Которое Мак Кензи ждет.
Но крик ее в ушах моих -
Он до сих пор. Да, он не стих.
Зачем, зачем, меня ты мучишь,
Я мщу не только за себя
Ведь он унизил и тебя...
Мак Кензи, ты свое получишь!
В гробу, и некуда бежать.
Шум. - Папа, ты? - Нет, крошка, спать...
А, наконец-то, ты явился,
Как уговорено, один...
Дай посмотреть, чтоб насладиться
Твоим смятеньем, сукин сын,
В лицо тебе. Ребенок плачет,
Мак Кензи же упорно прячет
Свой страх. Напрасно. Виден он:
Мэр и боится, и взбешен.
А этот склеп - мой дом. Прошу,
Он скромен, но какой уж есть.
Дражайший мэр, хотите сесть?
Да? Слушайте ж, что я скажу:
Коль Люси жаждешь видеть средь живых,
Ты не отступишь ни на шаг от слов моих...
ПАПА
О папа, мне так одиноко,
О папа, где ж ты? Так глубоко
Лежу я. Папа, приходи,
Я так хочу с тобой уйти.
Зачем ты смотришь на меня,
Как на врага. О, нет, не надо!
Все это он... А я, а я,
А я ни в чем не виновата.
Скажи, скажи, что делать мне,
Но ты уходишь папа, НЕТ!!!
Я этот мрак не выношу,
Я умоляю, я прошу!
Так что ж, Мак Кензи, сделать мне с тобой?
Унижен ты теперь, ну что ж, постой
Или садись. Поразмышляю я.
Да сядь, сказал же, грязная свинья!
ПРЯТКИ
Единственный источник света
В жилище сумрачном моем -
Окошко маленькое где-то
Под пыльным склепа потолком.
Свет лунный сквозь него струится,
Кромешный мрак развеять тщится.
Мак Кензи, встань-ка на колени:
Тебе глаза я завяжу,
И мы приступим к представленью.
Что делать? Подожди, скажу.
Мы в чудную игру сыграем,
Еще немного... Начинаем!
Ты, знаешь прятки, развлеченье,
Игра такая у детей?
Какое это отношенье
Имеет к дочери твоей?
Ну, что же, мэр, пойдем пройдемся
Да заодно и разберемся...
Вот семь могил. В одной из них спит Люси.
В какой из них? Попробуй угадать,
Ведь смерти дочки папа не допустит?
Ведь правда? Начинай тогда копать.
Но только дважды вправе ошибиться
Ты будешь, мэр. Иначе ты - убийца.
Да, Люси может умереть,
Пока с тобой мы говорим.
Вот тебе заступ. Рой же им,
Иначе смерть, иначе смерть...
Пир будет знатный у червей...
Так рой скорее, рой скорей.
Но вот одно ты смог бы мне сказать:
ЛЮБВИ ВО ИМЯ сладко ли копать?
Ага, вот промахнулся ты опять,
Повязка подвела опять тебя.
А я все больше начинаю ощущать,
Что роешь ты могилу для себя.
Но не печалься, мэр, и не грусти:
Еще есть шанс тебе ее спасти!
Да, Люси может умереть
Пока с тобой мы говорим.
Вот тебе заступ. Рой же им,
Иначе смерть, иначе смерть...
Пир будет знатный у червей...
Так рой скорее, рой скорей.
Лишь слабый свет от злой луны
Кладбище тускло освещает.
И в свете этом все равны -
Тот, кто стоит, и кто копает.
Копай же, вставши на колени,
Червь гнусный, что был в прошлом Бог,
Дабы себя ты в положеньи
Моем почувствовать бы мог.
Одно в затылок дуновенье -
И ты в могиле. Вот везенье!
Да, это Люси. Папа победил.
Ну что ж, пускай, я тоже побеждаю.
Я руки ему накрепко скрутил
И в яму вырытую вновь его толкаю.
ПРОЧЬ ИЗ МОГИЛЫ
В его глазах я не увидел ничего:
Один лишь мрак.
И надо б только достучаться до него,
Да только как?
Мне надо выбраться, оно важней всего:
Прочь из могилы прочь,
В ночь из могилы, в ночь.
Добро пожаловать, дружище,
В мой мозг, где гнусно ветер свищет:
Мне кажется, его я снова потерял.
Могилку Люси я копаю...
И сладко песню напеваю.
Вы поглядите, сколько я уж докопал!
Спасу тебя, спасу я, Люси,
Ты знаешь, папа не допустит,
Чтоб задохнулась ты. Дышать
Ты можешь снова, но... не спать!
Я увезу тебя отсюда
И пуще прежнего любить тебя я буду.
Прочь из могилы, прочь,
В ночь из могилы, в ночь.
Добро пожаловать, дружище,
В мой мозг, где гнусно ветер свищет:
Мне кажется, что вновь его теряю я.
Как чувствуешь себя ты гадко,
Тому внимая, как же сладко
Петь получается для Люси у меня.
Я
Обратно в склеп. Во мраке жмется Люси.
Я у двери. Не выпустит, не впустит
Она ни мертвых, ни живых:
Надежно заперта. Теперь средь нас двоих
Дражайший мэр, нам надлежит решить,
Как дальше быть.
Я бросил взгляд в пучины мозга моего,
И словно солнце осветило вновь его.
Но нет,
Здесь неуместен этот свет.
Мак Кензи у стены в углу
На каменном лежит полу
С руками связанными. Что ж,
Теперь, приятель, не уйдешь!
И, бросив взгляд в пучины мозга моего,
Я вижу: солнце осветило вновь его.
Я открываю заседание суда,
Всех попрошу занять свои места.
Судья, присяжные... весь суд в одном лице,
И приговор мы вынесем в конце.
Мак Кензи, мэр, тебе вменяется в вину
Преступная попытка развращенья
Ребенка и свободы притесненье
Того, кто столько дней в безумном был плену.
Решение суда прозрачно:
Виновен ли? ВИНОВЕН, однозначно!
Восплачь, Мак Кензи, ты приговорен,
И не проси, не будешь ты прощен!
Мак Кензи у стены в углу
На каменном лежит полу
С руками связанными. Что ж,
Теперь, приятель, не уйдешь!
Я бросил взгляд в пучины мозга моего,
И словно солнце осветило вновь его.
Но нет же, это все не так,
Вокруг меня один лишь мрак!
Как сборище присяжных и судья,
За все злодейства приговариваю я
Тебя... Не надо так с надеждою смотреть:
Тебя ждет медленная, медленная смерть...
НАВЕКИ С ЛЮСИ
Я это сделаю, когда ты пожелаешь,
Теперь ты знаешь все, теперь ты знаешь.
Меня ты слушаешь? Так с первою зарей
Исчезнет насовсем родитель грешный твой.
Немного погодя на небе солнце встанет
Он жив пока, но днем его уже не станет.
Коль этот славный шнур не торопясь тянуть,
То в Ад ему куда длиннее будет путь...
Но... что же это, что, какое невезенье? -
Разбитое стекло в окне под потолком,
Оно стремится вниз - и не видать спасенья:
Врезается оно мне в шею прямиком!
Немного погодя, на небе солнце встанет,
Но в новом свете дня меня уже не станет.
Лишенный головы, во мраке я лежу.
О Боже мой, я мертв, я больше не дышу!
Я чувствую... душа, она переползает
В мой воспаленный мозг. Но это не пугает
Меня теперь совсем, ведь я уже мертвец,
И пусть им всем плевать, но это не конец.
Ты слышишь ли меня, ну, Люси, отзовись же,
Ты где? Постой, постой, не отпускай его.
Я просто голова и больше ничего,
Но выслушай ее. И подойди поближе.
Так странен этот вид и это ощущенье,
Что ты всего лишь мяч, не более того.
Я стал одним из ТЕХ: вот это пораженье!
Мак Кензи победил. Что ж, ты спасла его.
О, не бросай меня, нет, девочка, не надо,
Прочь унеси меня из этого ты ада.
А тело, тело брось, уж не мое оно.
Коль не печально бы, так было бы смешно.
Вот стук твоих шагов, они все ближе, ближе.
Вот рядышком совсем... Теперь тебя я вижу.
Ни слова папе, да? И вот она берет
И голову мою в свой рюкзачок кладет.
И снова светел мозг, и как я счастлив чуду:
Навеки с Люси я. Я с ней навеки буду!