Реформирование советского строя в России проходило в два этапа — осенью 1991 и осенью 1993. Оба этапа связаны с последствиями гражданских столкновений в Москве. Осенью 1991 года Советская власть была лишена опоры в виде КПСС и ослаблена, осенью 1993 года советский строй закончил свое 76-летнее существование.

Советы в их допутчевом состоянии можно было считать прогрессивной структурой по отношению к предшествующей системе государственного устройства. Они потихоньку наполняли содержанием свои номинальные властные функции, отнимая полномочия у слабеющей КПСС. В августе 1991 года руководителями территории были практически в равной степени председатель облсовета Иванченко и первый секретарь обкома Суслин. Исполнительная власть была представлена исполкомом — исполнительным комитетом Совета. Исполком фактически, да и юридически, входил в административную систему Совета.

После путча КПСС сошла с политической арены, Советы некоторое время были единственным реальным органом власти. Но вот 14 октября 1991 года появилось постановление № 1 главы администрации Ростовской области:

Администрация, вступив на поприще власти, неизбежно должна была аннексировать часть властных функций у тех, кто там уже находился, то есть у Советов. Это был достаточно болезненный процесс, тем более что нормативная база была нечеткой, власть была номинально Советской и сознание людей было мифологизировано соответствующим образом.

Исторически сложилось так, что в двухгодичном промежутке — с осени 1991 по осень 1993 года — сосуществовали власть уходящая и власть приходящая. Я думаю, с культурно-исторической точки зрения администрацию в этот период закономерно считать структурой прогрессивной, реформистской и развивающей, так как администрация объективно должна была придать окружающей ее социальной среде новые качества. Советы же старались воспроизводить и сохранить ту среду, в которой их существование выглядело оправданным. Поэтому Советы объективно, независимо от политических настроений депутатов, были консервативной структурой. Реформаторский Совет был возможен лишь как самоотрицание, ибо если считать реформами то, что было в нашей исторической действительности, то первым и единственным действием реформаторского Совета должен был стать самороспуск.

Кроме различия в культурно-исторических ориентациях существовали и другие объективные причины считать Советы консервативной, а администрацию — реформаторской структурой. Были различия в модальностных ориентациях: Советы всегда опирались на существующее, администрация опиралась на должное существовать. Другими словами, деятельность Советов регулировалась принципом законосообразности, деятельность администрации — принципом целесообразности. В условиях реформирования социально-экономической системы, общественного и государственного строя законы всегда отстают от действительности, так как созданы вчера, а цели ставятся сегодня. Поэтому в эпоху перемен законосообразность неизбежно вступает в конфликт с целесообразностью, что было особенно заметно во взаимоотношениях главы администрации Ростова Погребщикова и городского Совета.

После августа 1991 года Советы, лишившись руководящего и направляющего участия КПСС, стали заметно терять свое политическое значение. Однако не надо недооценивать культурно-историческую миссию Советов в последние два года их существования.

Во-первых, за два года миф о советском народовластии поизносился, так как дееспособность Советов без КПСС вызывала сомнения. Крушение этого мифа сделало демонтаж советской системы, приспособленной для коммунистического строительства, менее болезненным, чем это могло бы быть, скажем, до двухлетнего периода самостоятельной демонстрации Советами своих способностей.

Во-вторых, значительная часть населения видела в Советах защиту от реформ. Советы были правомочной оппозицией реформаторам, своего рода тормозом или стабилизатором (кому как нравится), который не позволял слишком уж разогнать общество по ухабистой дороге преобразований.

В-третьих, Советы наиболее цивилизованно аккумулировали противодействие, основанное на социальной инерции. Если бы вместо Советов, подставлявших себя два года, существовала какая-нибудь более энергичная структура, то сопротивление реформам могло бы вылиться в более кровавые формы.

Приведенные выше рассуждения описывают, конечно, идеальные схемы, реализация которых в жизни зависела от многих обстоятельств, и прежде всего — от людей.

Я думаю, депутатскую массу можно было разделить на две категории:

1) “свидетели от народа” и

2) аппаратчики.

“Свидетели от народа” составляли большинство и, в свою очередь, делились на просто свидетелей и активных борцов. Среди аппаратчиков, т. е. людей, занимающих или занимавших раньше руководящие посты, были такие лидеры, как Иванченко, Стороженко, Суслин, способные составить политическую конкуренцию тогдашним (1991—-1993 гг.) первым лицам региона. (Это в облсовете; в горсовете таких авторитетных лидеров среди простых депутатов пожалуй что и не было.)

Другой критерий, по которому можно охарактеризовать Советы последнего созыва, — это отношение к администрации. Местные руководители всегда дружно выступали за то, чтобы не дублировать в регионе и в Ростове московские противостояния. В местных советских документах разгромной критики в адрес администраций не было, но среди депутатов преобладали весьма критические настроения по отношению к главам соответствующих администраций. Интересно, что кандидатуры областного главы и двух ростовских глав — Погребщикова и Чернышева — были рекомендованы или согласованы сессиями соответствующих Советов. Все главы пришли на эту работу из депутатского корпуса: Чуб — с поста председателя горсовета, Погребщиков до назначения мэром был депутатом горсовета, Чернышев — депутатом и членом малого Совета горсовета.

Но через определенное время проявлялась закономерность: бывшие коллеги-депутаты становились противниками. Конфронтация назревала даже между мэром Чернышевым (которого губернатор В. Чуб характеризовал при назначении мэром Ростова как “мягкого и довольно тактичного человека”) и членами малого Совета: те никак не хотели принимать некоторые проекты мэра. Например, горсовет несколько раз рассматривал и не принял проект администрации о введении налога на ЖКХ, на что М. Чернышев впервые выразил неудовольствие по поводу противодействия Совета. Независимо от людей, по объективным причинам, появлялась почва для конфронтации между Советами и главами администраций.

Многое зависело от личности руководителей. Юрий Погребщиков в роли мэра был энергичным реформатором и постоянно отвоевывал для администрации все больше полномочий. Председатель горсовета В. Мусиенко, не будучи сторонником конфронтации, тем не менее принципиально отстаивал права Совета: номинально-то вся власть совсем недавно была Советской.

Владимира Чуба мало кто считал радикальным реформатором, да и председатель облсовета А. Попов благосклонно относился к тому, что его называли центристом. Поэтому отношения двух ветвей власти на областном уровне были более ровными, а тандем Чуб—Попов не только уберег область от политических разборок, но и позволил обоим сохранить руководящие позиции после октября 1993 года, что, в общем-то, хорошо, так как смена того или иного лидера всегда влечет за собой некоторую дестабилизацию. Однако и Владимир Чуб имел мощную оппозицию среди самых авторитетных депутатов облсовета.

В последний год Советской власти особенно популярной, и даже в самих Советах, была критика депутатского непрофессионализма. При КПСС функции представительной власти были во многом парадными, после 1991 года тем же депутатам уже приходилось исполнять функции государственной власти. Все депутаты брались за это дело с энтузиазмом, но очень немногие были соответствующим образом подготовлены. Неоднократно наблюдая сессии и малые Советы, я пришел к выводу, что большинство депутатов не понимали различия между принципом “это нужно городу (области)” и принципом “что скажут избиратели”. На мой взгляд, разница существенна: первый принцип отражает государственный подход, второй — популистский. Но я не был депутатом.

Депутаты горсовета могли несколько часов потратить на разбирательство конфликта между мэром и газетой и около часа — на работу над программой социально-экономического развития города. Благодаря двухлетнему периоду Советской власти многие поняли, что демократия не исчерпывается наличием формального народного представительства и что работа в представительных органах власти требует специальных знаний.

В большинстве своем не обладая такими знаниями, депутаты имели право требовать и требовали от администрации отчета, контролировали, критиковали. Нетрудно представить, как к таким депутатам относились профессиональный управленец Чуб и профессиональный хозяйственник Погребщиков.

Развязка наступила осенью 1993 года. 21 сентября в 20.00 президент России Борис Ельцин подписал указ № 1400 “О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации”. Президент прекратил полномочия съезда и Верховного Совета, назначил выборы в новые федеральные органы представительной власти. Верховный Совет этой же ночью объявил Ельцина отстраненным от власти и назначил А. Руцкого исполняющим обязанности президента.

22 сентября собрался малый Совет ростовского горсовета и принял обращение к Ельцину, Верховному Совету и облсовету. Депутаты заявили, что не поддерживают “крайние действия, откуда бы они ни исходили”. Депутаты требовали досрочных выборов обеих властей (так называемый нулевой вариант Зорькина: отменяются все указы Ельцина и Руцкого и постановления ВС, подписанные с 21 сентября, и назначаются одновременные досрочные выборы обеих ветвей власти; Ельцин “нулевой вариант” категорически отверг). Мэр города М. Чернышев попросил депутатов малого Совета, чтобы они поддержали его решение — руководствоваться в своей деятельности только указаниями законного правительства Черномырдина. Решение мудрое, т. к. Черномырдин был назначен президентом, но утвержден съездом депутатов. Но малый Совет просьбу мэра не удовлетворил, мотивировав этотем, что правительству и так надо подчиняться.

23 сентября состоялась XVI внеочередная сессия областного Совета. Большинство депутатов поддержало Верховный Совет. Сессия враждебно отнеслась к просьбе зачитать обращение представителя президента Зубкова, но разрешила зачитать резолюцию коммунистического митинга. Чтобы не чувствовать себя один на один с Москвой, депутаты заслушали сообщение о положении в России: им сообщили, что 55 субъектов федерации и 7 республик признали указ президента неконституционным и призвали к досрочным выборам обеих ветвей власти.

Председатель облсовета А. Попов в своем выступлении напомнил, что в августе 1991 года Ельцин призывал поддержать Конституцию России, а теперь сам ее нарушил, поэтому ситуация уже иная; нельзя допускать нарушения основного закона.

Губернатор В. Чуб указ президента мужественно поддержал. 23 сентября, когда исход отнюдь не был очевиден, это был поступок. “Зачем волноваться и тащить на места то, что происходит в Москве”, — увещевал губернатор депутатов. Он старался сместить акцент на ту часть указа 1400, где говорилось о новых выборах, и на то, что областные Советы распускаться не будут.

Решение сессии называлось “О позиции Ростовского областного Совета народных депутатов в связи с указом Президента от 21.09.93 № 1400 "О поэтапной конституционной реформе в РФ" и ситуацией в стране и области”. Там были следующие пункты:

В. Чуб заявил, что сессия приняла решение, усугубляющее ситуацию.

Особое внимание облсовет уделил собственной политической самостоятельности и самосохранности. Отвечая в перерыве сессии на вопрос корреспондента N Елены Ляховой, чьи указы — Руцкого или Ельцина — могут дестабилизировать обстановку в области, А. Попов заметил, что и те и другие указы не касаются деятельности местных органов власти, однако если поступят решения, изменяющие ситуацию в области, то “мы их исполнять не будем”. “Представительные органы власти на местах необходимо защищать, иначе — диктатура”, — добавил Александр Попов. (“Город N”, № 39.)

24 сентября Р. Хасбулатов проводил совещание руководителей Советов всех уровней. В Москву выехали А. Попов и В. Мусиенко.

28 сентября В. Зубков сообщал Ельцину в открытом письме:

На совещании А. Попов рассказывал о своей поездке в обороняющийся Белый Дом и о своем участии в петербургском совещании руководителей субъектов федерации. (Отменившие друг друга президент и парламент стремились заручиться поддержкой региональных руководителей; на совещании в Санкт-Петербурге преобладали советские руководители регионов.)

На совещании выступил также Л. Иванченко, рассказал о работе съезда и Верховного Совета, а также заявил, что В. Чуб и А. Попов, по его мнению, неполно информируют областной актив о московских событиях.

На прошедшем позже малом Совете стало ясно, что В.Чуб и А.Попов не намерены становиться противниками по подобию своих московских коллег. Центристская позиция А. Попова и поддержка его В. Чубом помогли председателю Совета сохранить пост руководителя и в новом донском парламенте. (А вот заместитель председателя облсовета М. Гайчук в те дни выступил по телевидению с резкой критикой президентских действий. Весной 1994 года заместителем председателя Законодательного Собрания области А. Попова стал уже другой человек. Это была единственная серьезная кадровая перестановка в Ростовской области, вызванная октябрьскими событиями.)

1 октября малый Совет горсовета поддержал ультимативное заявление петербургского совещания, в котором лидеры регионов (в основном советские) требовали снять осаду Белого Дома и обещали принять “все необходимые меры экономического и политического воздействия, обеспечивая восстановление конституционной законности в полном объеме”. В этот же день А. Попов и В. Чуб выехали в Краснодар на совещание северо-кавказских региональных лидеров.

3—4 октября в Москве произошли боевые столкновения, начатые сторонниками Белого Дома. Победителем в них оказался президент. Это был крах Верховного Совета. Вернувшийся в Ростов В. Чуб призвал жителей области морально поддержать президента и упомянул в своем заявлении, что
А. Попов разделяет его точку зрения. Тональность всех последующих выступлений местных органов Советской власти изменилась. Из зала заседаний облсовета унесли бюст Ленина, два года упорно соседствовавший с трехцветным российским флагом.

5 октября В. Чуб и А. Попов были в Москве, где не состоялось заседание Совета субъектов федерации: победившей стороне уже не нужна была поддержка регионов. 6 октября В. Чуб провел в Ростове совещание с руководящим активом области. Владимир Чуб заявил, что в целом удовлетворен реакцией глав городских и районных администраций на московские события. Однако не все местные руководители вышли 3 октября на связь с ним. Чтобы полнее представить атмосферу того совещания, приведу выдержку из политического обозрения, опубликованного в № 41 “Города N”:

В этот же день, 6 октября, гневное заявление принял малый Совет горсовета. В нем говорилось, что в решении городского малого Совета от 22.09.93 отмечалась недопустимость силового решения проблем. “Однако, к глубокому сожалению, наш голос не был услышан...” Депутаты осудили “нежелание бывшего руководства ВС сложить оружие” и потребовали от президента не допустить распространения конфликта в регионах.

7 октября представитель президента В. Зубков опубликовал свое обращение к депутатам, в котором говорилось:

9 октября президент Ельцин подписал указ № 1617 “О реформе представительных органов власти и органов местного самоуправления в РФ”. Указ предписывал на местах избирать Законодательные Собрания и Думы в количестве 15-50 депутатов. “...Деятельность районных в городах, городских в районах, поселковых, сельских Советов народных депутатов прекращается, их функции выполняет соответствующая местная администрация”, — такое решение принял Борис Ельцин.

12 октября депутаты городского Совета собрались и не знали, как им быть: назвать ли собрание совещанием или сессией. В конце концов проголосовали за сессию. За внесение в повестку дня вопроса о самороспуске высказалось всего лишь 52 человека из более чем 120 присутствующих. Сессия решила продолжать работу горсовета. Девять депутатов сложили свои полномочия, другие — сохранили (некоторые объявили это формой протеста).

В это же время мэр Ростова М. Чернышев провел брифинг для журналистов. М.Чернышев впервые не участвовал в работе сессии. Мэр сообщил журналистам, что указ № 1617 выполняется, деятельность райсоветов прекращена, их помещения взяты под охрану, работникам Советов обещаны социальные гарантии, вся “процедура прошла безболезненно”.

Отвечая на вопрос о городском Совете, М. Чернышев заметил, что в президентском указе ничего не сказано о Совете города — областного центра. Тем не менее мэр заявил, что “было бы логично, если бы депутаты приняли решение о самороспуске и занялись формированием следующих органов представительной власти”. Мэр сказал, что работать в сложившейся ситуации в Советах нормальным людям тяжело, депутаты незаслуженно расплачиваются за действия некоторых своих коллег в Москве.

13 октября собралась сессия облсовета, которая в конце концов оказалась заседанием. С утра не было кворума, и депутатов отпустили на два часа.

В. Чуб предупредил, что если кворума не будет, то он приостановит действия облсовета и возьмет все исполнительно-распорядительные функции на себя до избрания нового органа представительной власти — такое право ему предоставлялось указом № 1617.

Через два часа собрался 171 депутат, и А. Попов заявил, что этого количества хватает для “уменьшенного кворума” — такой фокус был предусмотрен регламентами всех Советов при повторном созыве сессии и довольно часто практиковался.

За внесение в повестку вопроса о сложении депутатских полномочий проголосовал только 51 человек.

В длинной вступительной речи А. Попов говорил о решающем моменте, когда требуется проявление моральных качеств. Кое-кто подумал, что это прощальный спич, но потом стало ясно, что ни председатель, ни депутаты распускать Совет не намерены, ибо “велика ответственность перед избирателями”. Кроме того, нишу власти могут заполнить “недостаточно конструктивные силы”. “Все решения наши не тормозили ход реформ, — заявил Александр Попов. — Облсовет поддержал Ельцина и правительство. Личное отношение депутатов к ним — это вопрос отдельный”.

Когда депутаты уже хотели принимать решение, В. Чуб, основываясь на экспертизе своего юриста, заявил, что для повторного созыва сессии надо уведомлять депутатов письменно; этого не сделали, значит, сессия не повторная и фокус с уменьшенным кворумом не проходит, т. е. сессия не правомочна и вообще не сессия. Поэтому В. Чуб пообещал опротестовать решение, если депутаты его примут, и приостановить деятельность Совета. Депутаты решили провести повторное заседание семнадцатой сессии 20 октября, и В. Чуб дал им еще один шанс.

За неделю был подготовлен проект решения сессии, который уже не вызывал протестов со стороны губернатора. 20 октября кворум был. Сессия Совета продлилась немногим более часа и приняла следующее решение:

Следующий удар по Советской власти был нанесен 26 октября. В этот день президент Ельцин подписал указ № 1760 “О реформе местного самоуправления”, согласно которому функции городского Совета переходили к администрации. 27 октября председатель правительства Ростовской области В. Анпилогов подписал соответствующее постановление. 28 октября мэр Ростова Михаил Чернышев постановил:

Из всей Советской власти на территории Ростовской области остался действовать только малый Совет области. Его члены вместе с администрацией готовили Положение о выборах в местные органы законодательной власти. Работали также депутаты облсовета на постоянной основе и аппарат облсовета, хотя ему грозило сокращение на 40%. Однако 26 ноября президент издал указ № 2005, запрещающий изменять штатную численность аппаратов оставшихся областных Советов. Это был мудрый шаг: Советы, жившие до того в “конституционном пространстве”, теперь жили в “президентском пространстве”, гарантом социальных компенсаций и защитником для последних депутатов и советских аппаратчиков был теперь президент. Такое покровительство дало понять, особенно некоторым местным энтузиастам, что “охоты на ведьм” не будет.

27 марта 1994 года состоялись выборы в местные органы власти. 31 марта прошло последнее заседание малого Совета области. “Город N” опубликовал об этом событии небольшую заметку Ольги Курушиной “Облсовет сделал свое дело. И ушел”.

Последние несколько лет отмечены тем, что создавались новые государственные и общественные институты. Возможно, следующие несколько лет будут отмечены тем, что в них придут новые люди.
 
 
 
 
 
 

Глава 3

С установлением в России более-менее демократической методы выборов политические пристрастия стали предъявляться на избирательных участках. Выборы можно считать своеобразным социологическим опросом, анализ результатов которого позволяет узреть политическое лицо региона с математической точностью.

12 июня 1991 года состоялись выборы первого президента России. В избирательных списках Ростовского избирательного округа N 54 числилось 3 187 370 граждан. Выбирали из шести кандидатов. Итоги голосования четко обозначили структуру политических симпатий жителей Ростовской области.

Ростовчане связывали свои надежды с Ельциным, который одержал победу и во всех других городах Ростовской области. Кроме Ростова внушительную поддержку Ельцину оказали также Таганрог и Азов — 73,5% и 70,3% голосов. Меньше всего голосов он получил в Миллерово — 30,6%, где к нему приблизился Рыжков, получив 28,3% голосов жителей этого города.

Совершенно по-другому обстояло дело в сельских районах области. Если города области отдали Ельцину в общем 55,5% голосов, то села — 33,2%. В 15 районах из 39 победил Рыжков. Причем в пяти районах из этих пятнадцати в дело вмешался еще и Жириновский, оттеснив Ельцина на третье место. Если представить себе эти имена политическими символами, что, в общем-то, нетрудно, то станет объяснимой и показательной разница между массовым сознанием жителей индустриальных и предпринимательских центров и массовым сознанием жителей консервативного донского села.

Победу Ельцина на тех выборах обеспечили горожане, но даже они, отдавая до 70% голосов Ельцину, не смогли обеспечить Ростовской области имидж “ельцинской” территории. По области будущий президент набрал 53,5% голосов, тогда как по всей России — 57,3%.

Следующим испытанием массового сознания был референдум 25 апреля 1993 года. Бюллетень для голосования определенно походил на бланк социологического опроса. Были поставлены 4 вопроса:

Труженики села были традиционно недоверчивы, находясь по своей ли, по чужой вине в постоянном социально-экономическом ожидании. Об этом говорят практически равные показатели волеизъявления селян по всем четырем вопросам, одинаково удаленные от решающей отметки 50%. При этом равенство отданных голосов отнюдь не означало равнодушия: сельские районы выставили на референдум 73,2% населения (города — 61,2%).

Несмотря на высокую степень доверия, оказанного Ельцину горожанами, из-за сельских районов (так же, как и в 1991 году) область по этому показателю проигрывала России — 55,53% в области против 58,05% по всей России. Если считать Ельцина олицетворением реформ, то население Ростовской области, особенно сельское, выглядело несколько консервативней всего населения России.

Апрельская перепись благонадежных и оппозиционных территорий показала, гдегнездится предпринимательский, реформаторский уклад сознания, а где консервативный или советский. Ростову не хватило 4% до решающей отметки для переизбрания депутатов ВС. Сельским районам не хватило 6% до решающей отметки для переизбрания президента. “Отсюда следует неглубокомысленный, но очевидный вывод, — писал “Город N”,— президент олицетворяет городскую, предпринимательскую Россию; Советы олицетворяют аграрную, сельскую, устоявшуюся Россию. Легко заметить, что это традиционное для России ХХ века противостояние, только в новых лицах”. (“Город N”, № 23.)

Интересно сопоставить итоги голосования по первому вопросу референдума о доверии президенту с итогами президентских выборов 1991 года. Ростов сохранил свои симпатии к Ельцину: по 72% в 1991 и в 1993 годах. Зато крупная подвижка по отношению к президенту произошла в сознании селян: в апреле 1993 года, когда у Ельцина не было конкурентов, обещавших дешевую водку, Ельцину “доверилось” 44,1% голосовавших селян. Тогда как в 1991 году за него проголосовало лишь 33,2% сельских жителей.

В целом же отношение к Ельцину, наиболее яркому политическому символу России, устойчиво выявляло реформаторский настрой ростовчан и консервативный настрой или недоверчивость донского села и всей области.

Следующие выборы состоялись в декабре 1993 года. Избирательная активность населения значительно снизилась, в голосовании приняло участие 57,4% избирателей (в апрельском референдуме — около 67%) от списочного числа избирателей (3 236 783). Как и прежде, больше всего избирателей пришло на участки в сельских районах (66,3% от списка), меньше — в городах (52,3%). При том что число избирателей в городах и сельских районах Ростовской области примерно равное, получилось, что мнение представителей сельского уклада сознания преобладало.

Те выборы запомнились сокрушительным успехом Жириновского. Даже в “продвинутом” Ростове Жириновский набрал 14% голосов (что в 3,5 раза больше, чем на президентских выборах 1991 года) и оказался на втором месте после “Выбора России”. Зато в целом по области за ЛДПР проголосовало больше всего избирателей — 21,78%.

Если говорить о трех основных конкурентах декабрьских выборов — ЛДПР, “Выборе России” и Компартии РФ, то политические симпатии ростовчан и жителей области на фоне общероссийских симпатий выглядели следующим образом.

Как видно, Компартия оказалась в Ростовской области несколько популярнее, чем в России. А приверженность ростовчан демократам не смогла переломить нелюбовь к ним жителей сельских районов, в результате “Выбор России” набрал в области меньше голосов, чем в России.

Первое место ЛДПР заставляет задуматься над тезисом о консерватизме Ростовской области. Индикатором консерватизма является скорее успех КПРФ. Лозунги ЛДПР признаются радикальными, а консерваторы должны остерегаться радикалов. Уже отмечалось, и не мне принадлежит эта идея, что успех ЛДПР продемонстрировал не консерватизм, а оппозицию населения области по отношению к реформам Ельцина. Плюс к тому в значительной степени сказались личные пропагандистские качества Владимира Вольфовича.

Результаты “приема Конституции” неожиданными не оказались. Посчитав президентскую Конституцию политическим символом, можно сказать, что Ростов традиционно настроен реформаторски, а Ростовская область много консервативнее России в целом.

Занять два сенаторских кресла в верхней палате Федерального Собрания на декабрьских выборах претендовали 4 кандидата — глава администрации области Владимир Чуб, председатель областного Совета Александр Попов, представитель президента в Ростовской области Владимир Зубков и генеральный директор АО “Светлана” Леонид Иванченко. Для того чтобы зарегистрироваться, кандидату в депутаты Совета Федерации надо было собрать 32 600 подписей жителей области. Потом ценз был снижен до 25 000. Если бы этого не произошло, то Л. Иванченко, собравший 28 152 подписи, не стал бы кандидатом. Зато другие претенденты собрали приличное число подписей: В. Зубков — 42747, А. Попов — 48509, В.Чуб — 72169. Легко заметить, что аутсайдером среди четырех претендентов оказался человек, не руководящий штатом государственных служащих. Это дало злым языкам повод утверждать, что трое из четырех добились хороших результатов при сборе подписей не без помощи упомянутого штата.

Однако результаты выборов не совпали с результатами сбора подписей.

Исключив безусловного лидера В. Чуба, можно констатировать характерную картину распределения симпатий, если учитывать, что В. Зубков — сторонник и представитель президента; А. Попов — центрист, но из советского руководства; Л. Иванченко — сопредседатель облисполкома Компартии РФ, советский лидер региона, после путча снятый Москвой. В Ростове представитель президента проходил в сенат, а в сельских районах занял последнее место. Селяне оказали значительную поддержку и Чубу, и Иванченко, и Попову: сказалось, видимо, традиционное уважение патриархально живущего населения к руководителям. В. Чуб и Л. Иванченко представляют противоборствующие лагеря; в этом, очевидно, заключалась особая мудрость — они оба стали депутатами Совета Федерации от Ростовской области.

Выборы по одномандатным округам в декабре 1993 года впервые поставили провинциальных политиков перед проблемой предвыборной партийной консолидации на местном уровне. Наиболее искушенные уже были знакомы с европейским и американским опытом предвыборной борьбы, тем разительнее был контраст между ними и теми, кто представлял себе собственное выдвижение и возможную парламентскую работу как торжественное и почетное занятие. Личные амбиции и кумовство иногда затмевали политическую целесообразность.

Некоторые предпринимательские объединения, к примеру, выставляли по несколько кандидатов в одном округе, как будто посылали уважаемых людей на торжество — чем больше, тем лучше. Тогда впервые была осознана необходимость предвыборных коалиций и консультаций. Многие также поняли, что среди “своих” кандидатов надо еще до выборов выбирать одного в округе, как это ни трудно делать в условиях кругового провинциального товарищества. Еще один урок — осознание принципов профессионального политического представительства: после декабрьских выборов стали говорить, что интересы предпринимателей может гораздо эффективнее представлять юрист или политик. Тем более выяснилось, что за предпринимателей народ голосовал неохотно.

Выяснилось также, что финансировать политику особого желания у людей, способных это делать, не было. Так, Донская Ассоциация коллективов приватизируемых и частных предприятий планировала собрать со своих членов — руководителей предпринимательских структур — 400 млн. рублей на предвыборную кампанию “Выбора Дона”, но собрала 40 млн. Лишь несколько человек перечислили по 1-1,5 млн. рублей, тем уязвленней чувствовал себя один активный предприниматель, потративший на выборы 15 миллионов. Но потом даже и те, кто тратил свои деньги, разочаровались в финансировании политики, так как это не приносило быстрой отдачи: они считали, что за спонсорскую помощь на выборах политик будет “куплен” и будет пробивать в коридорах власти конкретные проекты своих спонсоров. Желающих финансировать просто классовые интересы было мало.

Думаю, закономерным будет следующий вывод. Декабрьские выборы в Ростовской области не выиграл никто. Местная организация ЛДПР какого-либо веса в регионе не имела, люди голосовали за телевизионного Жириновского, а местные демократы и местные коммунисты оказались примерно в равных позициях.

Говорят, что история не терпит сослагательного наклонения. Но аргументы, как правило, не приводятся. Так вот мне кажется, что если бы не феномен Жириновского, то сокрушительную победу на декабрьских выборах в Ростовской области одержали бы коммунисты, так как Жириновский забрал голоса людей, недовольных реформами. Не будь Жириновского, эти люди сделали бы вполне предсказуемый выбор между коммунистами и демократами. Если бы не вмешательство Жириновского, то в обществе продолжилось бы противостояние по контурам октября 1993-го. Так что Жириновский не только уравнял позиции коммунистов и демократов в Ростовской области, но и заставил все российское общество отбросить прежние взаимные претензии и структурироваться по-новому. Это был серьезный перелом, который снял становившееся хроническим противостояние реформаторских и советских сил.

Главным же результатом для Ростова было следующее: и при новом политическом раскладе Москва все равно не могла стать источником стабильности. Демократы, коммунисты и Жириновский — эта смесь взрывоопасна в любых комбинациях. Тем большую роль местные политики стали отводить предстоящим выборам в местные органы власти, торопясь научиться на опыте декабрьских ошибок.

Однако декабрьский опыт мало пригодился 27 марта 1994 года, когда состоялись местные выборы — с полным набором атрибутов местной политики. И если декабрьскиевыборы были интересны интригой как игра, то местные выборы оставили неприятный осадок, потому что на этот раз не все участники играли по правилам. Известны случаи, когда в прокуратуру подавались заявления о нарушениях, но потом эти заявления заявители забирали, и вряд ли по доброй воле.

Хороших итогов при выдвижении кандидатов добилась “партия власти”: в округах, где баллотировались в Городскую Думу глава администрации города Чернышев, глава администрации Кировского района Дьяков, глава администрации Ворошиловского района Драченко, первый зам. главы администрации Ленинского района Неярохина, у них было всего по одному конкуренту, тогда как в других округах число кандидатов доходило до восьми человек. Циники потом говорили, что власть, вопреки заявлениям критиков, сильна.

К особенностям местных взаимоотношений прибавлялся еще один внешний фактор: Москва требовала, чтобы местные выборы состоялись во чтобы то ни стало, пока “шла масть” государственного реформирования. Чтобы полнее представить атмосферу тех дней, приведу свою статью “Край непуганых райкомов”, написанную по свежим впечатлениям в начале апреля 1994 года.

“Местные власти сделали все возможное, чтобы выборы состоялись. Их результаты не стали неожиданностью.
Законодательное Собрание Окружными комиссиями выборы признаны состоявшимися в 43 из 45 округов. Процент участия избирателей в среднем по области составил 35,16% (самая высокая активность избирателей отмечена в Тарасовском (63,78%) и Константиновском (58,19%) округах). Из-за большого количества конфликтных ситуаций официальные итоги выборов к пятнице, 1 апреля, не были подведены.”

Из неофициальных данных, полученных N, следует, что большое количество депутатов в ЗС составили главырайонных и городских администраций, руководители подразделений администрации области (17 человек), в числе которых первый зам. главы администрации области В. Анпилогов, гендиректор департамента сельского хозяйства Ю. Овчаров, начальник УВД Ростова Ю. Вертий, начальник УВД Ростовской области М. Фетисов, председатель комитета по управлению имуществом Ростова В. Федорущенко.

В областном парламенте будут трудиться пять руководителей сельхозпредприятий, четыре руководителя промышленных предприятий (гендиректор АО “Атоммаш” А. Мирошников, гендиректор АО “Аксай” И. Бова). Избраны в ЗС председатель облсовета А. Попов, его заместитель М. Гайчук, начальник Управления Федерального казначейства по Ростовской области Н. Сверчкова, три журналиста (в том числе гендиректор ТРК “Дон-ТР” Н. Чеботарев), два предпринимателя (Г. Недвигин, гендиректор концерна “Кавказ”, и А. Рудас, президент компании “КоллАК”), один банкир (управляющий Сальским отделением Ростпромстройбанка Э. Шурыгина). Около 10 человек из вновь избранных депутатов — депутаты облсовета последнего созыва.

Выборы в Городскую Думу состоялись в 18 округах из 22. Кто же стал думцем? Во-первых, мэр Ростова М. Чернышев (в 17-м округе, где он баллотировался вместе с предпринимателем г-ном Никитиным, голоса распределились соответственно 68,8% и 16,5%). Депутатами Думы избраны главы администраций Ворошиловского, Кировского, Октябрьского районов и первый зам. главы администрации Ленинского района. Любопытно, что районные главы г-да Драченко, Дьяков, г-жа Степанова и зам. главы г-жа Неярохина шли по округам, где выдвигались лишь 2-3 человека, и набрали от 49% до 68% голосов. Итак, в Думе 6 мест (почти треть) принадлежит мэру и его подчиненным в районах.

Из большого количества баллотировавшихся в Думу бизнесменов победу одержали лишь двое: 23,4% голосов в Октябрьском районе набрал директор ТОО “Горшков и Ко” Сергей Горшков, а в Пролетарском районе 18,7% голосов получила президент АО “Татьяна” Татьяна Хапугина. В 3-м округе Ворошиловского района достаточно большое количество голосов (28,6%) набрал С. Збраилов, однако в этом округе выборы признаны несостоявшимися. Что касается остальных кандидатов-предпринимателей, то, судя по выборам, рейтинг народного доверия колеблется от 2% до 10% и редко когда превышает 10-процентный рубеж (особенно там, где в округе шли по 2-3 бизнесмена). Можно предположить, что столь малое представительство в Думе бизнесменов по сравнению с чиновниками затруднит лоббирование предпринимательских интересов (а они в первую очередь касаются местных налогов), ибо администраторы, наоборот, заинтересованы в пополнении скудных бюджетов за счет увеличения налогов.

Среди победителей один рабочий — наладчик АО “Ростсельмаш” С. Гандрабура, гендиректор АО “СУ-120” г-н Бондарев, депутат облсовета последнего созыва М. Васильченко и бывший депутат горсовета врач Т. Гайдадымова, предприниматель и историк Г. Сердюков, адвокат В. Лазарев, зам. председателя горкомитета по защите природы Л. Волошина, инженер по кадрам АО “Ростсельмаш” ...